Прошедшей ночью кто-то хитрый выбросил на помойку старые оконные рамы. Себе вставил новые пластиковые окна, а старые деревянные выбросил. Сегодня такое бы не прокатило – поймали бы, и наказали рублём, а тогда (истории этой несколько лет) прокатило, как видите.
Полицейский разгрёб кучу из оконных рам, что-то нашёл, помахал компаньону и пошёл обратно в машину. Я так понял, что за чёрным мешком для трупа. Совершенно автоматически я попятился, потому что смотреть, как тащат жмура из помойки я не хотел. Неужели вместе со старыми рамами выбросили бабушку, хозяйку квартиры? Я прислушался к организму: в нём боролись два чувства – страх и восхищение. Страх перед столь неуместной находкой в нашем дворе и восхищение невозмутимостью полицейского.
Он подошёл к машине, нырнул в неё, и вернулся в мир с большой ярко-красной отверткой. Потом глянул вскользь на меня, как на лишний персонаж в этой сцене, и ушел к себе на помойку. Очевидно, труп оказался настолько мал, что его следовало откуда-то выковырять. В пользу этой версии говорило и то, что второй полицейский спокойно остался сидеть на месте, и помогать товарищу тащить труп не собирался.
Товарищ с отвёрткой принялся что-то крутить, при этом он сам крутился вокруг объекта раскрутки, выбирая удобную позицию. Издали казалось, что это балерун скачет вокруг балерины, выискивая, за что бы её схватить, чтобы вскинуть над головой, как пионерский салют. Разумеется, у меня не было иного выхода, кроме как досмотреть до конца. Мне было жутко интересно, что он там делает, этот загадочный человек в форме!
А он, крутясь на месте, отрывал ручку от оконной рамы. Обычную такую ручку, которой открывается окно. У него, видать, на даче окно сломалось – надо же, и у них бывают дачи. Ещё может быть, что у него в квартире похожая ручка – так зачем в магазин бежать, если на вверенном ему участке есть помойка?
Открутив свою добычу, полицейский пошёл назад, в мою сторону. Поскольку я стоял, совершенно бестактно пялясь на происходящее, полицейскому пришлось реагировать. Он вгляделся в меня, и сказал на ходу:
– Идите, идите, вы нам не интересны.
И не стал на меня больше смотреть, подтвердив свои слова отворачиванием головы в сторону, будто меня здесь нет вовсе. Потом он забрался в микроавтобус, газанул и уехал, увозя в неизвестное отобранную у помойки ручку.
Вы нам не интересны. Вы нам не интересны. Вы нам не интересны. Блин! Ручки вам интересны с помойки, а мы, налогоплательщики, вам не интересны. Это вообще наша помойка, не ваша! И тем не менее…
