– Хорошо, мам, – говорю я, – я знаю. Я возьму их. Возьму. Точняк, точняк.
Карен ставит поднос с тарелкой поближе к маминой голове. Мама вытаскивает из-под одеял большую мясистую руку и берет поднос. Карен помогает ей приподняться и подкладывает под спину еще подушек. Мама начинает сгребать кусочки пиццы и картошки фри в кучу и набивать ими рот.
– Вкусно, хрустят, – говорит мама, и тут она права: картошечка и пицца у Карен всегда хрустящие.
– Да, я знаю, что ты любишь, когда пицца тонкая и хрустит, – говорит Карен. – Как сухарик.
– Да… отлично хрустит… – говорит мама.
Может показаться, что для толстого человека моя мама слишком медленно ест, но в том-то и секрет: медленно, но верно, и вот она уже жутко, жутко толстая. Нужно отдать должное ее упорству, точняк, ага.
– Ну, расскажи мне, чем ты занимался, мой малыш Джонти, – спрашивает она. – Как Хэнк? Все еще живет с той нахалкой? Даже не зайдет проведать свою старую мать! Пеникуик ему уже не по чину?
И я начинаю все ей рассказывать, а Карен сидит у изголовья кровати рядом с мамой и строит мне рожицы, и я смеюсь.
– Что смешного? – спрашивает мама. – Она что там, придуривается? Карен, ты придуриваешься?
– Ничего такого я не делаю, – отвечает Карен.
Но именно этим она и занимается, поэтому мне приходится думать о том, как я засовываю в нее свою твердую шишку, чтобы мне стало стыдно и я перестал смеяться. Мне уже хочется уйти, я плохо себя чувствую. Парни из «Паба без названия» скажут, что перепихон, он перепихон и есть, да, так они и скажут. Но все не так просто, потому что с Карен все не так, как с малышкой Джинти. Джинти такая нежная и вкусно пахнет. У нее ужасно нежная кожа. Больше всего я любил просто обнимать Джинти после того, как мы сделали это, и говорить ей, что я никогда не позволю ничему плохому с ней случиться. «Ты это серьезно, Джонти?» – спрашивала она.
«Да, серьезно», – отвечал я.
«Я знаю, что серьезно», – шептала она и целовала меня. Да, у нее ужасно нежная и теплая кожа. Было суперклево.
– Помнишь, как ты начинала готовить замороженную пиццу, Карен? – спрашивает мама.
– Да… – отвечает Карен, немного краснея.
– Ты никогда не вытаскивала их из целлофанового пакета, прежде чем положить в духовку!
– Целлофановый пакет, – говорю я. – Точно, целлофановый.
– Это было давным-давно! Я была маленькой девочкой!
– Да, – говорит мама, ее лицо становится напряженным, и она как будто бы снова выглядит как мама. – Пыталась меня разыграть, сказала, что так и должно быть. А я говорю: как так? Ты же даже не вытащила ее из коробки! Джонти всегда знал, что нужно вытаскивать пиццу из коробки!
