А механический голос, не отражая ни единой эмоции, сухо констатировал:
— Скоро у них родится ещё один ребёнок, такой же умница, как Артём. Они будут баловать его, гордиться, а ты… ты им больше не нужна. Они даже не расстроились, когда ты не вернулась домой, Ульяна. Посмотри, как они счастливы без тебя.
Тёмный квадрат телевизора засветился мягким голубым светом и развернул во весь экран фотографию не лучшего качества, сделанную, вероятно, обычной мыльницей: смеющиеся мужчина, женщина с заметно округлившимся животиком и мальчик лет десяти обнимали друг друга на фоне большого фонтана.
— Неправда, это старая фотография! — девочка всё ещё пыталась храбриться. Получалось неважно. — Я тогда просто в лагере была!
— Вот именно, — подхватил невидимый собеседник. — Чем ты дальше, тем им лучше. Они не скучали тогда и, поверь, не скучают сейчас. Ты не нужна им, не нужна!
— Нет! Нет! Нет! — Ульяна обхватила голову ладонями, закрывая глаза и уши, и разрыдалась в голос, больше не пытаясь возражать.
Денис остановил видео, нажав паузу. Внутри что-то неприятно царапнуло. Словно багор прошёлся по дну озера и всколыхнул на поверхность ил и тину, скопившиеся за много лет. Откуда-то из старых, давно погребённых на этом дне воспоминаний зазвучал другой голос — грубый, резкий, лающий, но вполне человеческий:
— Что, малец, похоже, не нужен ты своему батьке. Не торопится он за тобой, не хочет бабки платить!
Тихо выругался, отгоняя призраки прошлого (они давно не пугали и не досаждали, но раздражали, как скрип железа о стекло), и повернулся к коллеге с вопросом:
— Про испорченное платье, машину, двойку и разбившегося попугая, судя по её реакции, он не солгал?
— Кенара. Гоша — это кенар, — сухо поправил Орлов, стараясь не смотреть на монитор, где маленькая фигурка скорчилась на кровати воплощением скорби и отчаяния. — Да, здесь всё правда. Диктант был весной, зелёнка и машина тоже, платье — в июне, Гоша — примерно три недели назад.
— Ещё какие-то подробности из жизни семьи всплывали?
— Много. Из тех, что могут знать только свои, близкие. Естественно, мы отработали всех родственников, друзей семьи, учителей. Никаких зацепок. Свидетелей похищения тоже нет — никто ничего не видел и не слышал.
— Как доставляли диски?
— Через курьерские службы. Опера их ещё проверяют, но пока всё глухо.
Громов задумчиво опустил подбородок на скрещенные в замок пальцы.
— А что за семья эти Ремезовы?
— Обычная среднестатистическая ячейка общества. Оба родителя педагоги: отец — учитель истории, мама преподаёт рисование, в прошлом месяце ушла в декретный отпуск.
