Попутно заметим, что сама по себе переписка имела своеобразное очарование древней бюрократии. Возьмем хотя бы тот факт, что кандидатура брата Антонио из монастыря Клюни была отобрана и утверждена после многочисленных проверок и дознаний. Кандидатуры прочих претендентов комиссия отвергла по причине незнания ими туземного, то есть русского, языка. А брат Антонио в совершенство владел греческим, чего по тогдашним представлениям, было вполне достаточно, дабы общаться со славянскими народами.
Брат Антонио, как следовало из характеристики, в вере был силен, однако в догматах нестоек, позволяя себе порой очень вольно и независимо толковать монастырские уставы. Тем не менее, он зарекомендовал себя тонким знатоком животного и растительного мира, искусно разбирался в камнях и горных породах и, обладая заметными художественными способностями, умел похоже нарисовать не только карту местности, но также окрестности, дома и человеческие лица. Кроме того, брат Антонио умел врачевать лихорадку и вправлять кости. Его спутники тоже отбирались с пристрастием. Каждому из них секретно вменялось в обязанности следить не только за остальными, но и за самим предводителем путешествия. Все без исключения умели читать и писать, а также каждый владел еще каким-либо ремеслом — искусством шить, готовить еду, ковать лошадей, обжигать горшки и тому подобное.
Правда, в обнаруженной профессором Шмерлоттом подшивке документов содержалась запись устного рассказа лишь одного из возвратившихся через два года спутников брата Антонио, к тому времени, как видно очень больного, а может, и умирающего человека. Весь смысл его сообщения заключался в том, что истинный минорит уличал брата Антонио в нарушении устава, по которому в любое время года монахам полагалось ходить в сандалиях на босу ногу, а брат Антонио соблазнился сам и искушал, причем успешно, многих, надеть на ноги местную обувь, сваленную из шерсти домашних животных. Ревностный брат минорит сообщал также, что брат Антонио изучал варварский язык тамошних бородатых жителей и заставлял остальных тоже говорить на этой тарабарщине. Кроме того, из рассказа возвратившегося следовало, что экспедиция зашла уже куда-то очень далеко на север, где почти не бывает тепла, а сплошь лежит снег, и в богатых домах содержат огромных, явно нечистого происхождения животных, очень похожих на кошек. И, вообще, свое возвращение в солнечную Италию несчастный брат считает подлинным чудом и благодарит Небо, что удостоился перенести здесь в земной жизни неимоверные страдания. А поэтому, он уверен, что там ожидает его райское блаженство, так как он не поддался на искушения брата Антонио и не изменил обету — ни разу не снял своих веревочных сандалий с босых ног. Он очень сожалеет об отступничестве брата Антонио, полагая, что тот недостаточно тверд для таких испытаний, так как лучше потерять ноги, как это почти случилось с ним самим, нежели отречься от обетов.
