Лучше всех заваривать чай умел главный Сановник Сановников господин Тцей-Е-Чуть-Жи. Этот Тцей-Е-Чуть-Жи обладал самыми длинными усами во всей Поднебесной, а, как известно, чем длиннее усы — тем человек умнее и красивее. Он знал абсолютно все китайские иероглифы и даже два придумал сам: Файф-О-Клок и Кри-Кет. Однако был он лишь вторым в Поднебесной каллиграфом, а первым являлся, как известно, сам император Фунь-Мынь-Дунь (и еще двенадцать имен).
И вот захотелось императору Фунь-Мынь-Дуню и так далее, самому славному, память о нем не померкнет никогда, узнать, есть ли еще в подлунном мире другая могучая империя, чтобы и ее включить, если удастся, в свое мудрое правление. А в том, что может быть не больше двух могучих империй, император пятнадцати имен не сомневался. Он был даже готов поменяться своим секретом с тем, другим могучим императором, чтобы потом, покорив его, полюбить как брата.
И тогда император пятнадцати имен вызвал к себе самого мудрого Тцей-Е-Чуть-Жи и повелел ему отправиться искать другую великую империю и овладеть ее секретом, пусть даже ценой их собственного, но лучше — просто овладеть.
И мудрый Тцей-Е простился с семьей, снарядил караван из сорока верблюдов, взял несколько пудов сокровищ и отправился в путь. Но самое главное сокровище — самый главный секрет — был в голове мудрого Тцей-Е: тайна приготовления чая. Имелся еще у него и сундучок с чайными листьями лучшего сорта, фарфоровый да медный чайники, и еще посох. А в посох до самой ручки был насыпан золотой песок — на случай всяких непредвиденных дорожных обстоятельств», — каллиграфически писала в бархатном альбоме Делия.
Долгим был путь мудрого Тцей-Е. Дни сменялись ночами, засыпала и вновь просыпалась природа. Высокие горы, желтые пески, широкие и не очень реки оставил за собой Тцей-Е, много разных стран и народов раскрывали свои секреты и удивлялись богатствами китайского мудреца, но всюду он слышал, что самая великая и могучая империя еще впереди, и называется она Рим. О чем бы только ни узнавал Тцей-Е, где бы он только ни был, все он подробно и красиво записывал на пальмовых листьях. (Но переписывать себе в альбом географические и этнографические изыскания китайцы мисс Делия, простите, миссис Генри Уимберлдонсхилс не стала, ведь к нашему времени все эти подробности и открытия уже много-много раз описаны в учебниках и путеводителях, и поэтому тайны из себя не представляют).
И, вот, наконец в Персии… Ах, Персия, вы чувствуете музыку: Пееерия, Пеерсия, персики, персидские ковры, персиянки, персидские кошки, пери, волнующиеся перси… О, нет, мы отвлеклись.
