Но с Фернаном ничего ужасного не произошло. Наоборот, выражение его глаз изменилось, и он участливо спросил:
– Дрожишь? Замерзла?
– Нет, – ответила она, со стыдом понимая, что сейчас ей больше всего на свете хотелось сказать: «Да! Согрей меня»! – и он бы ее обнял… – Так ты не сказал, как реагировали дети?
– Какие дети?..
– Твои ученики! Как они реагировали на твой хвост? – Напомнила Селин и иронично подумала: похоже, «наваждение» случилось не только с ней.
– Ну, дети! Когда они отвечали у доски, всегда старались заплести его мне в косу. Я делал вид, что не замечаю, и они были просто в восторге.
– Женщины тоже были в восторге?
– Да, представь себе. – Фернан куртуазно повел бровью и лукаво прищурил один глаз. – Находили очень романтичным! Мягкая аккуратная бородка и длинные волосы. Я вот их как следует отмою, и ты почувствуешь все…
– …обаяние твоей сексуальности? Именно я, а не Моник? Ты забыл, что Жюстен – мой жених?
Фернан резко посерьезнел.
– Извини, я всегда несу, не пойми что, когда нервничаю, и забываю о времени. А у нас его не очень много. Запирай машину, и идем, мы должны уговорить Моник и Алекса поехать с нами и помочь поскорее твоему Жюстену стать человеком.
– Прямо сейчас? Ночью?
– Да. Иначе сегодня утром он умрет.
– Ты… Ты шутишь?
Прикрыв глаза, Фернан отрицательно покачал головой.
Селин задохнулась. Ощущение было таким, словно она стоит на высокой ледяной вершине, а острые скалы вокруг рушатся в бездну…
– Извини. Я должен был тебя подготовить. Постарайся взять себя в руки. Все слишком серьезно.
– Но почему?! Ты ведь не умер, почему он-то должен умереть? Именно утром?
– Я так надеюсь. Потому что в прежней жизни у меня тоже были механические часы, и я заводил их по утрам, когда одевался на работу.
– Часы? – Селин откинулась на спинку кресла. – При чем здесь твои часы?
– Мои – не причем. Дело в часах твоего Жюстена. Судя по тому, что ты рассказывала о них колдуну, это часы Мидаса.
– Ну да. На них так и написано «MIDAS». У тебя тоже были часы этой фирмы?
– Нет. – Фернан нетерпеливо поморщился. – А скажи, пожалуйста, ты не помнишь, в какое время он их обычно заводит?
– Как и ты – перед уходом на работу.
– Во сколько точно?
– Часов в восемь. В контору он обычно является не позже девяти.
– Ты уверена, что в восемь, а не раньше?
– Нет! Он всегда снимает их на ночь. Они очень массивные. И надевает только перед самым выходом.
Фернан взглянул на часы на приборной доске.
– Хорошо. Сейчас пять минут пятого. Значит, у нас в запасе около четырех часов. Ну, за такое время, мы должны успеть!
