– Но до этого целый месяц, – простонала Мэй.
Мин нежно взяла лапу Мэй в свои руки.
– Не волнуйся. Мы подождём вместе. И я буду с тобой всё это время.
* * *
Когда Мэй, теперь уже не панда, вернулась в свою комнату, чтобы лечь спать, оказалось, что родители вынесли все её вещи и всю мебель из комнаты. Остался один только матрас на полу, застеленный её постельным бельём. Мэй села на матрас.
– Хм, – сказал Цзинь, оглядываясь по сторонам. – Неплохо.
Мэй вздохнула. Её комната выглядела как камера. Она уже скучала по своим книгам, своим мотивационным плакатам и своему вращающемуся креслу! Она пыталась сдержать слёзы.
Мин опустилась на колени рядом с Мэй. Присевший по другую сторону матраса Цзинь протянул Мэй её плюшевого мопса.
– Я спас Уилфреда, – сказал Цзинь.
Мэй ахнула при виде своей любимой детской игрушки:
– Спасибо, папа.
Мэй благодарно прижала Уилфреда к груди. Она сняла очки, протянула их отцу и легла на матрас.
Мин ободряюще улыбнулась Мэй и подоткнула её одеяло.
– Это лишь временно, Мэй-Мэй, – сказала она, подразумевая её комнату. – Так мы можем не переживать из-за новых злополучных случаев... обострения. – Она поцеловала дочь на ночь и, пожелав ей спокойной ночи, вышла из комнаты.
Цзинь задержался в дверном проёме. Он посмотрел на Мэй:
– Красный – счастливый цвет, – с этими словами он повернулся и закрыл за собой дверь.
Мэй перекатилась на спину. Она глубоко вздохнула и посмотрела на свои руки в свете луны. Они выглядели совершенно нормальными. Человеческими. Затем она услышала негромкий отголосок разговора родителей.
– Это ужасно... – сказала Мин. – Что нам делать?
– Не волнуйся, – ответил Цзинь. – Мы справимся с этим.
– Ты видел, какая она была в храме? – сказала Мин. – Её глаза...
Мэй задохнулась и заплакала. Волной накатившая печаль сокрушила её. Она превратилась в панду и тихонько зарыдала на своём матрасе.
Снаружи на тёмном небе висела полная луна. В один миг Мэй превратилась из идеальной дочери в отвратительную дикую тварь. Она свернулась калачиком, сжимая Уилфреда. До красной луны оставалось тридцать дней. Как ей их пережить?
Написанная от руки табличка на воротах храма гласила: «ЗАКРЫТО! По семейным обстоятельствам».
Пока Цзинь убирал на кухне, Мин пропылесосила гостиную, пытаясь собрать весь мех, который Мэй оставила накануне. Оглушительный грохот прокатился по дому. Мин выключила пылесос и прислушалась. Звук исходил из комнаты Мэй. «Это, должно быть, Мэй, – подумала она. – Бедняжка». Последовал ещё один удар. Дом задрожал, и Мин бросилась ловить упавшую со стены рамку с фотографией малышки Мэй. Мин повесила фотографию на место и вздохнула с облегчением. Она посмотрела на Цзиня, оба, казалось, думали об одном и том же. Они оба знали. Их дочери нужно время, чтобы привыкнуть. Если неожиданно становишься пандой, это не может не расстраивать.
