формировался в блестящем окружении искренних, религиозно чутких и образованных пастырей. Конечно же, среди дореволюционных клириков было много «средних», но не они формировали «лицо» Русского Православия, не они были его «приводными ремнями», что, собственно говоря, и доказали страшные 1920-е годы.
Теперь о «сергианстве». Прежде всего, когда речь заходит о форме, в которой названное явление наиболее «выпукло» проявляется, неизменно затрагивается вопрос о совершенно невыразительном пастырстве, как будто специально подобранном весьма среднем архиерействе. Система, на создание которой был вынужден пойти митрополит Сергий в 1927 г., но которая фактически стала активно развиваться и поддерживаться властью лишь с началом Великой Отечественной войны и по большей части уже после смерти самого Патриарха, нуждалась лишь в требоисполнителях, по возможности полностью безгласных и безынициативных. Система не поощряла самостоятельной мысли, стремления к проведению евангелизации среди огромной массы забывших (или не знавших) Имя Бога людей. Система приучала повиноваться богоборческим властям не за страх, а за совесть (!)[185] и исполнять повеления («рекомендации») этой власти четко и в срок. Хрущевское время показало, что система действует, что большинство архипастырей и пастырей не протестуют, не могут уже протестовать против развернувшихся гонений на Церковь.
Разумеется, бывали и сбои. Не все архиереи оказывались полностью управляемыми, некоторые из них искренне стремились, как (и где) только возможно, проповедывать Евангелие, содействовать богословскому образованию неофитов, противодействовать оголтелой атеистической пропаганде. Достаточно вспомнить «инцидент» с митрополитом Николаем (Ярушевичем) и «дело» архиепископа Ермогена (Голубева). И в дальнейшем (в 1970-е гг., например) были епископы, стремившиеся обойти «законы о культах», укрепить положение Православной Церкви в своей епархии (епископы: Саратовский Пимен, Куйбышевский Иоанн, Курский Хризостом и некоторые другие).
Но все это не меняло общего правила: Московская Патриархия находилась под полным кадровым контролем власти. «Синод находится под контролем Совета, — говорил в докладе, прочитанном в начале 1970-х гг. перед членами ЦК КПСС, заместитель председателя Совета по делам религий В. Фуров. — Вопрос подбора и расстановки его постоянных членов также предварительно согласуется с ответственными работниками Совета. Все вопросы, которые предстоит обсуждать на Синоде, Патриарх Пимен и постоянные члены Синода заранее обговаривают с руководством Совета и в его отделах, согласовывают и окончательные „Определения Священного Синода“». И далее: «Многолетние наблюдения, глубокое изучение настроений правящих архиереев еще раз подтверждают, что епископат лояльно относится к советской власти»
