Это постановление просуществовало без изменений до 1975 г., когда в него были внесены некоторые изменения и дополнения[131]. В течение десятилетий названный закон обеспечивал право на существование всех религиозных конфессий и деноминаций Советского Союза, в том числе и самой многочисленной религиозной организации — Русской Православной Церкви. Впрочем, дело было даже не в писаном законе, а в традициях его осуществления. Советская власть активно боролась с религией и Церковью, закон был для нее необходимой политической «ширмой», юридическим прикрытием. Если же и это «прикрытие» было откровенно «дырявым», то что следовало ожидать от его применения в годы, когда классовая борьба возрастала по мере строительства социализма — общества безбожников?! Понятно, что о нем вспоминали лишь в случае необходимости. Но с конца 1920-х гг. в СССР такой необходимости власти не видели.
С 1930 г. клирики платили 75 % со своих, считавшихся нетрудовыми, доходов, а до 1936 г. (до Сталинской конституции) считались лишенцами, т. е. не были полноправными гражданами своей страны. Короче говоря, помимо беззаконных по отношению к религиозным деятелям (прежде всего православным) действий, Советская власть старалась и официально так «оформить» их жизнь, чтобы «отмирание религии» с каждым годом лишь убыстрялось.
Коллективизация стала для Церкви новым рубежом, новым испытанием: начался массированный «штурм небес», продолжившийся вплоть до начала Великой Отечественной войны: если за период с 1918 по 1930 гг. число православных приходов сократилось с 48 000 до 30 000, то с 1930 по 1939 гг. — до нескольких сотен (!)[132].
Классовая борьба, конечно же, иногда давала сбои. Сталинское «головокружение от успехов» в начале 1930 г. несколько приостановило процесс закрытия храмов, но ненадолго: всего лишь на несколько месяцев, после чего он опять набрал прежние темпы. В начале 1930-х гг. в СССР уже нельзя было найти хотя бы один действующий монастырь, а действующих храмов даже в больших городах почти не осталось (или не осталось совсем). С 1932 г. в стране началась безбожная пятилетка, повторенная в 1937 г. вновь. Веру, конечно, не истребили (что и доказала официально не признанная перепись населения 1937 г.), но Церковь как социальный институт почти уничтожили. В одном только тридцать седьмом репрессировали 136 900 представителей православного духовенства, из которых 85 300 — расстреляли, в 1938 г. на 28 300 репрессированных пришлось 21 500 расстрелянных; в 1939 г. соответственно — 1500 и 900; в 1940 г. — 5100 и 1100; в 1941 г. — 4000 и 1900
