Время в судьбе. Святейший Сергий, патриарх Московский и всея Руси | страница 60



. Тем более, если это воинствующе-атеистическое государство, добавлю я от себя. Можно ли ему верить, надеяться на его «честное слово», на то, что обман поможет сохранить Церковь как социальный институт (Вселенская Церковь неуничтожима)? Когда будет необходимо, такое государство уничтожит, растопчет, опорочит, не задумавшись даже о ранее достигнутых договоренностях.

Не стоит упрекать митрополита Сергия в наивности, — он не мог этого не понимать. На что же он тогда мог надеяться? Только на чудо, т. е. на Промысл Божий, который спасет Церковь. Но если такая надежда и была, то, спрашивается, зачем постыдный договор с властью, надежда на ее порядочность, обман?

У первого покровителя митр. Сергия — К. П. Победоносцева — была в ходу фраза «Ложь во спасение», которую старый Обер-Прокурор в непростых ситуациях, когда приходилось кривить душой, любил повторять. Стремление самого митрополита Сергия «лгать во спасение» выглядит даже более оправданно: он старался сохранить церковную организацию в несравнимо более тяжелое время. Весь вопрос, однако, в том, чего он этой ложью (далеко не «святой») добился.

…Еще в самом начале 1930-х годов, когда никто не мог представить масштабы грядущих ежовских чисток, сумевший бежать из СССР протоиерей Михаил Польский заметил: мы не знаем, сколько митрополит Сергий приведет доказательств того, «что Церковь не против безбожной власти, прежде чем большевистская власть, использовав Церковь в своих целях, Ее уничтожит»[117]. В этих глубоких словах — ясное понимание грядущих «перспектив» Православия в СССР. Как ни старайся, ложь не спасет. Тем более, что политические цели безбожных властей в религиозном вопросе от верующих никогда и не скрывались. Правда, о методах предпочитали не распространяться. Но это обстоятельство нельзя признать существенным — к началу 1930-х гг. православные клирики о «методах» знали не понаслышке. Их опыт и был порукой тому, что поставленные безбожными властями цели будут достигнуты.

IX

— …Коммунистическая партия, как известно, всегда имела (и ныне имеет) свою программу, которую стремится осуществить на практике. В характеризуемое мной время действовала программа РКП(б), принятая на Восьмом съезде партии — в марте 1919 года. Проект программы написал Ленин[118]. Согласно этой программе, по отношению к религии РКП уже не удовлетворялась декретированным отделением Церкви от государства и школы от Церкви. «Партия стремится к полному разрушению связи между эксплуататорскими классами и организацией религиозной пропаганды, — говорилось в программе, — содействуя фактическому освобождению трудящихся масс от религиозных предрассудков и организуя самую широкую научно-просветительную и антирелигиозную пропаганду. При этом необходимо заботливо избегать всякого оскорбления чувств верующих, ведущего лишь к закреплению религиозного фанатизма»