. Впрочем, много лет спустя, составляя воспоминания о муже и включив в них приведенный выше текст дневника, З. Н. Гиппиус добавила в оценке Сергия еще одно слово — «малокультурный»
[209]. Очевидно, под малокультурностью писательница понимала «невоспитанность» — на интеллигентный (в данном случае — богоискательский) лад
[210], т. е. глубокое нечувствование представителями Церкви «религиозной революции». Впрочем, богоискательство, которое нельзя сводить только к группе Мережковского, в целом «выражало процесс нарастания иррационалистических умонастроений и чувств растерянности, смятения, а временами и отчаяния, вызванных у разных представителей интеллигенции общественными катаклизмами начала XX столетия»
[211]. В этой связи под наименование малокультурного мог попасть любой, кого богоискатели собраний (где лидерами все же были сторонники группы Д. С. Мережковского) воспринимали как чужого: закономерно высказывание Дмитрия Сергеевича о неудаче соединения Церкви с миром, хотя собрания 1901–1903 гг. воспринимались им как первая точка революции религиозной накануне революции политической. Писатель договорился даже до заявления о том, что «конец православия предшествовал концу самодержавия»
[212]! Подобные оценки, в основе которых лежали апокалиптические предчувствия, хотя и были даны post factum, тем не менее отражали взгляды значительной части богоискателей-участников собраний и не могли встретить понимания у «клира», по крайней мере у большинства его представителей.
Во многом не соглашаясь с интеллигентами, епископ Сергий, как мог, старался смягчить существовавшие между сторонами противоречия, отказавшись от шельмования «суемудрствующих» богоискателей. Его корректность была своеобразно оценена В. В. Розановым, правда спустя почти десятилетие после начала работы собраний. «Сергий Финляндский сам есть очень стильный православный архиерей… — писал философ. — Мы, русские, очень стильные люди: но в „наш стиль“ входит именно мягкость, застенчивость, конфузливость… И вот благодаря этой „предательской черте“ в своем стиле — мы решительно ему изменяем в каждом поступательном шаге истории и все больше проникаемся чужими стилями…»[213].
Собственно говоря, от «стильности» епископа Сергия как председателя Религиозно-философских собраний в весьма большой степени зависело, будут ли «терпеться» собрания или же их закроют. Без сомнения, представители традиционно-православной иерархии, принимавшие участие в собраниях, и прежде всего епископ Сергий, весьма ценили первую встречу с представителями русской культуры и литературы, заболевшей, по словам Н. А. Бердяева, религиозным беспокойством
