Извините, господин Хьюджел, за сухость изложения. Но в психологической войне мы употребляем язык и стиль передовицы. Иначе нам нельзя. Советская пресса постоянно сообщает, что радио «Свобода» поддерживается США. Что же здесь такого? Это американская радиостанция, где русские эмигранты ведут определенную, ясную и очень полезную пропаганду. Официально радио «Свобода» — борющийся орган революционных русских эмигрантов — современной эмиграции, а не старой, конечно. «Революционных» конечно же в определенном смысле…
— Дестабилизирующих, — рискнул предположить Хьюджел.
— Вашими бы устами… Скажем, пытающихся дестабилизировать. Чили у нас пока единственный и неповторимый образец, — чуть скривил губы Инмэн. — Чили — это Латинская Америка, а не Восточная Европа.
— …КАКИХ ПОДВИГОВ? — переспросил Чип. — Ты правильно заметил, что нам пока нечего подложить под тезисы о терроризме русских. Это сегодня. Но будет завтра.
— Угадал! Наступило время «послезаложнических отношений», как неуклюже выражается Хейг и за что его прикладывают газетчики. Он не Цицерон, но он прав. Я понимаю, Чип. Мы раздеваемся до плавок и демонстрируем свои мышцы настоящих культуристов.
— Нам нужны сцена и готовая аплодировать публика, Питер. Пока она настороженно взирает на нас и подозревает, что одежда хорошо прикрывает дистрофическое сложение.
— В Чили мы сорвали аплодисменты, — произнес Уэбб. — Для меня это было единственным делом, в котором я вошел в команду победителей!
— Пит, где ты только не побывал! — изумился Вирджил.
— Да, — с горечью согласился Уэбб, — меня дергали, как редиску, с одного огорода и втыкали в грядку на другом. И я обязан был срочно пустить корни. Мне поручили тогда пропагандистское обеспечение переворота…
Уэбб мечтательно уставился в потолок и, поскольку ему никто не мешал, начал сумбурно излагать Вирджилу все, что он делал в Чили. Не забывал он помянуть самыми нелестными словами членов хунты, возглавивших режим.
Чип взял с тарелки большой бутерброд с ветчиной, стал жевать и слушать историю своего приятеля, не забывая раз в пять минут одобрительно кивать головой.
— Мы нашли четырех. Я составлял на них досье, прежде чем стали рассматривать кандидатов. Генерал Аугусто Пиночет руководил при президенте Гонсалесе Виделе концлагерем… Адмирал Хосе Торибио Мерино, любитель певчих птиц, классической музыки, глухо пил и собирал марки… Генерал ВВС Густаво Ли, дорвавшийся до власти, был обследован врачами, поставившими диагноз: невроз с манией преследования и чертами паранойи. К тому же он сильно страдал от своей «неполноценности»: его папаша жил в Гарлеме и был негром. Командующий корпусом карабинеров Сесар Мендоса был поклонником танго, гурманом и фанатиком стриптиза… Наши люди…
