Однажды он особенно долго кричал насчёт магнитофона, плакал и даже заболел, поднялась температура, и он сказал, что лечиться не будет, хочет уйти.
Начался бред, он упорно отказывался от еды, и вот тут материнское сердце дрогнуло, она пошла купила ему магнитофон, самый дешёвый, но всё равно страшно дорогой.
Сынок быстро очнулся, стал смотреть во все глаза на магнитофон, она плакала от счастья, видя его ошеломление, но он вдруг опять лёг, отвернулся и сказал, что это совершенно не то, что нужно.
Они вместе на следующий день потащились в эту дешёвую лавочку менять магнитофон, приплатили опять бешеные деньги, причём их явно обманули, видя состояние матери и что она готова на всё.
После этого он безо всяких тормозов слушал магнитофон день и ночь как сумасшедший, переписывал кассеты (понадобились деньги и на кассеты), а вскоре встал вопрос о кожаной куртке, джинсах и кроссовках.
Тут мать резко отказалась, эта верёвочка могла виться бесконечно.
Она сказала ему: раз ты не учишься, поработай, как я. Я на всякую работу согласна ради тебя. Он стал говорить, что в жизни не будет, как его мать, гнуть спину за копейки.
Причём ведь он боялся делать всё то же, что обычно делают в такой ситуации все мальчишки: продавать газеты, мыть стёкла машин у светофора; может быть, думала мать, он просто трусит, что опять прогонят, изобьют и т. д. Она, мать, и сама была из породы боязливых, всего пугалась, ото всего плакала, и он, видимо, вырос такой же без отца.
Но очень быстро после этих скандалов дело покатилось к тому, что он не хотел ходить в своих старых штанах и курточке, впал в тоску, не делал уроки, соответственно, незачем было шляться в школу, стоять там, позориться перед классом, просто незачем. Не за руганью же. Он не любил нотаций, просто ненавидел.
Всё больше времени он проводил со своими защитниками, дворовой компанией, а они ведь, размышляла мать, сидя у растерзанного чемодана, и пили там, и курили, и ели, а он угощался за их счёт.
И теперь, скорее всего, подумала она, ему наконец припомнили, что это всё он пил-ел на их денежки, и пришло наконец время их тоже угостить.
Вот почему он всё говорил, что надо устроить проводы в армию, а она отшучивалась, что рано, ещё два месяца.
И конечно, всякий ребёнок знает о тайниках в доме, куда мама прячет денежки.
Мать даже забудет, а ребёнок помнит, и был случай, когда эта Надя (мать) не могла найти заначку, припрятанную на покупку ботинок для сыночка Вовы, а Вова указал ей под шкаф, ему тогда было восемь лет, а сейчас уже стукнуло семнадцать.
