Вася, как выяснилось, именно и работал тут, за рекой, в этом режимном посёлке, он не испытывал никакой надобности ездить за мосты к соборам и аркам, и Лине пришлось приспосабливаться к его тихому, размеренному существованию. Она, правда, знала, что всё может случиться, – по своей прежней жизни, – в том числе и то, что моложавый, моложе её, Вася кого-то полюбит и уйдёт. Он не любил Лину, этот бородатый Вася, хотя он её берёг от всех трудов. Пища являлась сама собой, одежда сверкала. Когда он это успевал? Их комната, в бреду Лины сохранившая черты летательного аппарата, выходила окном и дверью на террасу с белыми колоннами, но никакого счастья не получалось. Лина мужественно терпела свою разлуку с Серёженькой, матерью, подругами и другом по институту Лёвой, она понимала теперь, что её болезнь неизлечима и можно только стараться поддерживать нынешнее состояние – без болей, но и без сил, куда уж тут шумный Серёженька с его бурными слезами и красными от плача глазками! Куда уж тут её мама особенно, ядовито-приветливая, тоже слезливая! Здесь не было скорби и плача, здесь была другая страна. Лина сколько могла наблюдала этих парящих людей в белом, и их хороводы над рекой под однообразную музыку арф (глупейшее занятие, между прочим!), и их безмолвные посиделки за длинным общим столом в ресторане с бокалами местного дивного вина. Лина очень бы хотела поделиться мнением с подругами и мамой, хотя бы написать им о том, что всё хорошо, лечение идёт нормально, в магазинах всё есть, но нового не купишь – первое, что безумно дорого, а второе, что здесь такого не носят, а еда непривычная, хотя есть пока много нельзя и т. д. Что хочет послать Серёженьке и всем посылочку, но пока нет оказии, а почтовой связи между их государствами не существует. Лина таскалась по улицам, держась за всё, что попадало под руку, и мысленно сочиняла письма домой.
С течением времени Лина, однако, стала понимать, что с письмами дело обстоит безнадёжно. Вася твёрдо обещал насчёт приезда мамы и Серёженьки, особенно насчёт мамы. Но мама без Серёженьки? Или он без бабушки? «Со временем, – говорил бородатый Вася, – со временем».
Лина хотела начать что-то покупать к приезду мамы, но Вася дал ей понять, что к тому моменту всё образуется.
Здесь вообще как-то не суетились насчёт завтрашнего дня, здесь все очень, видимо, были заняты, но зато жизнь была организована идеально, стерильно, комфортно.
Вася работал в собственной книжной лавке, которую он приобрёл благодаря наследству от тётушки, но он не приносил Лине книг, так как она всё равно не понимала чужого языка, а на русском у них ничего не было. Сам Вася оказался по-русски неграмотным.
