Правда, некоторые проблески прогресса профессор усматривает в конце XIX — начале XX в., когда в России сложился "средний класс" (т. е. буржуазия) и образовалась партия "кадетов". Но едва Милюков начал переубеждать Николая II и его супругу преобразовать "самодержавие в режим "законной свободы"", как вмешалась все та же историческая случайность — на этот раз в виде мировой войны. "Хаосом", порожденным войной, воспользовался "враг Запада" Ленин, которого немецкие генералы — опять же по глупости и "недальновидности" — пропустили в Россию. Пользуясь тем, что массы не знали "ценностей Запада", Ленин оттеснил на второй план "западников" — либералов и меньшевиков и захватил власть. Россия была возвращена из "Петербургского" периода в "Московский" антизападный период, с переносом столицы в Москву современная история страны закончилась. Но Кон все же остается "оптимистом". Он верит, что те же "западные влияния" еще исправят ошибки истории и решат борьбу "между русским традиционализмом" и "западной свободой" в пользу последней.
Нетрудно понять, что коновская "концепция" исторического развития России целиком и полностью соответствует коновской "теории" национализма. Нет в ней только одного: соответствия реальным фактам русской истории. Или, если быть более точным, все реальные факты перевернуты профессором с ног на голову. Обратимся прежде всего к борьбе западников и славянофилов.
Нет такой работы буржуазных историков, в которой эта борьба не провозглашалась бы "ключом" к пониманию всей новой истории нашей страны, и, разумеется, каждый историк приводит десятки цитат и высказываний, свидетельствующих о том, что именно по извечному водоразделу "Восток" или "Запад" проходил "великий раскол" русской нации.
То же доказывает и Кон: великий спор, начавшийся между русскими западниками и славянофилами в Москве в 1840-х годах, "дебаты о России и Западе, шедшие на протяжении XIX столетия, — пишет он, — образуют ту основу, на которой может быть понята Россия, а также ее отношение к Западу в середине XX в."[60].Это открытие, разъясняют нам почитатели профессора, имеет огромное значение не только для познания русской национальной истории: "От Нью-Дели до Каира, от Джакарты до Карачи и Найроби, люди, которые никогда не читали ни Маркса, ни Ленина или Сталина, которые зачастую питают отвращение к русскому, оказываются захваченными теми же эмоциями и идеями, которые разжигают все еще незавершенный спор западников и славянофилов в России"
