.
Именно в годы борьбы с революцией Гизо выдвинул тезис о незыблемости национальных традиций. Но, подхватывая вслед за Гизо этот тезис, Ганс Кон не говорит о том, что он был связан у старого Гизо с прямой фальсификацией исторических событий. Лучшее свидетельство тому — хотя бы "Введение" к I тому "Истории Английской революции", в котором знаменитый историк поменял на обратные все свои главные выводы и все свои принципиальные оценки. Из этой работы видно, писали Маркс и Энгельс, что "даже самые умные люди ancien regime, даже те, кому ни в коем случае нельзя отказать в своего рода таланте историка, до того сбиты с толку роковыми февральскими событиями, что утратили всякое понимание истории, даже понимание своих собственных прошлых поступков… Вся революция объясняется лишь злой волей и религиозным фанатизмом нескольких смутьянов, которые не захотели довольствоваться умеренной свободой… Там, где нити исторического развития Англии сходятся b один узел, которого г-н Гизо сам уже не может разрубить — хотя бы только для видимости — посредством чисто политической фразеологии, там он прибегает к религиозной фразеологии, к вооруженному вмешательству божества… От своей совести Гизо спасается при помощи бога, а от непосвященной публики — при помощи стиля"[201].
Гизо, как мы уже сказали, был не только историком, но и политиком. Он расправлялся с революцией не только на страницах своих книг, но и на улицах Парижа. И, подытоживая опыт своей теории и практики, он сказал в тех самых "Очерках по истории Франции", на которые ссылается Кон, известные слова: "Если история освещает политику, то политика в еще большей степени оказывает эту услугу истории. События настоящего проясняют факты прошлого"[202].
Но Гизо упустил в этой формуле одну "небольшую" деталь. Помочь освещению фактов прошлого действительно может политика прогрессивных восходящих классов, которых толкает к познанию истины их кровный интерес. Для старого Гизо, связавшего историческую науку с интересами отживающих реакционных сил, события настоящего только затемняли эти факты. И слова его стали своеобразным завещанием буржуазной исторической науке: фальсифицировать историю в угоду текущей политике.
Ганс Кон и его нынешние коллеги верны этому завещанию. Их "труды" подтверждают еще раз, что действительная потребность капитализма состоит не в науке, а в разработке собственных иллюзий, в извращении объективных представлений о мире, о своем противнике и о себе самом.
