— Знаю, а что?
— Сегодня у нас понедельник. Так? В четверг в семь часов вечера приходи в этот самый «Якорь». Первый зал ты пройди, иди прямехонько во второй. Понятно? Смотри не опаздывай. В семь часов вечера ровно.
— Постой, постой. Зачем это я в трактир «Якорь» пойду? Я в «Якоре» сроду не был, да и денег у меня сейчас нет, чтоб по трактирам шататься. Ты что, Иван? И впрямь загулял?
— Не будь дурнем. Говорю, приходи — значит, приходи. Денег нет — не беда. Чай и хлеб выставят.
— Да кто выставит? И зачем мне в трактир идти?
— А это в трактире узнаешь. Ты про такого студента еще не слыхал — Василия Ивановского? Перовская о нем говорила.
— Говорила, что Ивановские нас найдут.
— Ну вот, Василий Ивановский, с ним еще Рождественский и Сердюков — трое их, студентов.
Хотят в четверг побеседовать с нашими ребятами. Понятно? Может, помогут в чем. Студенты хорошие. С Ивановским я час назад виделся. Он меня просил собрать в «Якоре» подходящих ребят. Ну, непьющих и вообще подходящих. Я, понятное дело, с тебя начинаю. А мне, брат, еще человек сорок надо подобрать для собрания в «Якоре». Понятно?
— Понятно. Кого думаешь позвать?
— Ну кого? Козлова, Митрофанова, Ивана Меркулова, Осетрова можно.
— А Соболев не подходит? — спросил Алексеев.
— Зачем не подходит? Подходит.
— Ковальчик, братья Петерсоны… — предложил Алексеев.
— Ну, Ковальчик… этот не знаю… Ковальчик… Ковальчик… Нет, Ковальчика мы пока оставим, не очень я в нем уверен. Братья Петерсоны — это другое дело. Эти подойдут.
Алексеев достал тетрадку и карандаш. Посидели еще час, перебирая имена надежных торнтоновцев. Список составили.
В четверг Смирнов пришел в «Якорь» раньше Алексеева. Ровно в семь вечера Алексеев прошел первый трактирный зал, народу в нем было немного — за тремя или четырьмя столиками сидели. За одним краснощекий бородач в расстегнутом под пиджаком жилете, с распахнутым воротом светлой рубахи, не мигая, молча уставился на графинчик, до половины налитый водкой.
Алексеев быстро прошагал через зал и вошел в следующий, толкнув прикрытую дверь. Здесь за столиками сидело человек тридцать.
Очень высокого роста студент в фуражке Медикохирургической академии о чем-то переговаривался с половым.
Алексеев выбрал свободное место, сел рядом с Меркуловым и братьями Петерсонами.
— Чего будет, не знаешь? — любопытствовал Меркулов.
— Поглядим, — уклончиво отвечал Алексеев.
Двое половых внесли в зал чайники с чаем и стали расставлять их по столикам. Потом принесли сахар и аккуратно нарезанный белый хлеб.
