Иногда змея проползет по плитам, где некогда ступала нога самого кровавого из владык этой страны. В каменистом овраге журчит поток, поивший своей влагой сказочные сады и фонтаны.
Один из десяти султанских дворцов — Дар аль-Бейда, Белый Дворец — уцелел. Теперь в нем находится офицерская школа для сыновей местных феодалов.
Уцелели и некоторые другие части гигантского архитектурного сооружения. О его помпезном величии красноречиво свидетельствуют Баб аль-Мансур — самые красивые ворота во всем Марокко. По ним можно судить о размерах всего ансамбля.
У этих ворот есть и другое, неофициальное название: Ворота отступника. Их строил христианин-невольник, в числе немногих принявший мусульманскую веру. В награду он получил свободу и… презрительное прозвище до конца своих дней.
Сравнительно хорошо сохранились также ведущие в касбу Кабира, на которой высится зеленый минарет мечети, ворота Баб ар-Рух с мраморными колоннами, житница — туннель длиной в километр, развалины складов, в том числе Бордж аль-Мансур — огромный склад упряжи для тысячи лошадей.
Но нам пора в путь. Осмотрим бегло более новый район города, построенный из развалин крепости султана, а также современные, европейские кварталы. Не для того чтобы увидеть там что-то особенно интересное, а чтобы убедиться, что жизнь всегда берет верх над руинами и смертью.
Нынешний Мекнес — центр земледелия Марокко. Его со всех сторон окружают живописные виноградники, сады, тщательно обработанные поля. Здесь также развивается современная промышленность.
О прежних традициях и своеобразном прошлом города напоминает религиозное братство Айсава, центр которого находится здесь в Мекнесе. Членов этого братства можно встретить в других районах Марокко, а также во всех странах, исповедующих ислам.
Когда кончается рамадан, месяц великого поста, члены братства нескончаемой вереницей проходят по улицам города. Под грохот барабанов, крики и вопли, раскачиваясь взад и вперед, в каком-то гипнотическом безумии разрывают они на себе одежду, ногтями расцарапывают лица, охваченные экстазом, проливают собственную кровь и пьют ее. Они несут окровавленных ягнят, зарезанных в память жертвы, принесенной Авраамом на горе. Процессия производит впечатление всеобщего безумия и одержимости. На зрителей-мусульман вид и запах крови действуют настолько опьяняюще, что они охотно присоединяются к процессии, вплетая в хор криков и воплей свои голоса; одержимость, как пожар, охватывает все и вся на своем пути.
