Следовал рассказ воина, следившего за ходом сражения; зритель, только что потрясенный сценой с Иоанной, словно под гипнозом «видел» то, о чем повествовал воин:
«…Ударила в средину битвы;
…И там, и тут, и в тысяче местах
Является она – там раздвоит
Толпу – там сломит строй –
…о горе! наши
Рассыпались – оружие бросают –
Знамена пали…» и т. д.
Воображение зрителя не уставало представлять себе всю картину поражения англичан французами во главе с Иоанной, подставляя под рассказ воина ее вдохновенный образ. Появлялся Ла-Гир с солдатами. Королева сдавалась в плен.
Последняя сцена происходила на поле сражения. В глубине сцены было расположено войско французов с распущенными знаменами.
При звуках победного марша король, герцог Бургундский и рыцари вносили на носилках раненую, умирающую Иоанну и тихо опускали ее на землю. Присутствующие окружали ее. Герцог Бургундский горестно говорил:
«…уже дыханье
Не подымает груди ей; но жизнь
Чувствительна еще в руке горячей».
Ермолова приподнималась на носилках и слабым голосом спрашивала:
«Где я?
– С своим народом», –
говорил герцог Бургундский.
говорил король. Мария Николаевна смотрела на всех и говорила кротко, но в тоне ее слышались как бы печаль и укоризна:
«Ах нет! вы в заблужденьи:
Я не волшебница».
На что король ей возражал:
«Мы были слепы; наш был ум в затменьи».
Мария Николаевна как бы облегченно вздыхала и с улыбкой оглядывалась вокруг себя:
«Итак, опять с народом я моим», –
с беспредельной любовью говорила она и всю последующую сцену вела как бы успокоенная, умиротворенная и просветленная. Иоанна радостно встречала смерть, окруженная своим народом, для которого принесла себя в жертву. Спрашивала свое знамя – она уже считала себя достойной теперь его нести, свершив свой подвиг и искупив вину. Ей подавали знамя, она поднималась, собрав последние силы, брала его и стояла, не поддерживаемая никем. Яркий свет озарял ее фигуру. На лице было выражение блаженства. Она поднимала глаза, в последний раз мысленно обращалась к своим видениям и со словами:
«Минута – скорбь, блаженство бесконечно» –
тихо склонялась на руки короля и рыцарей. Ее опускали на землю и закрывали знаменами. Окружающие на коленях присутствовали при последних мгновениях ее жизни.
Эта короткая сцена была полна предельного пафоса смерти Иоанны, совершавшейся перед зрителями, но образ, который давала Мария Николаевна, был так светел, так была ясна и понятна для каждого самоотверженная любовь Иоанны к родине и народу, что самый факт смерти ее являлся символом жизни бесчисленных масс ее сограждан, и люди уходили из театра с душой восторженной, радостной и просветленной умилением».
