«Пришли Никколо и Маффео к великому хану, и принял он их с почетом, с весельем да с пирами. Обо многом он их расспрашивал: об императорах, о том, как они управляют своими владениями, творят суд в своих странах, как они ходят на войны; о королях спрашивал он их, о князьях и о баронах. Рассказывали Никколо и Маффео обо всем правду, по порядку и умно. Люди они были разумные и по-татарски знали».
Остались купцы при дворе Кубилая.
…Двести лет спустя отправился на Восток, надолго покинув свою родину, русский человек — тверянин Афанасий Никитин. Ходил он из Новгорода за три моря, в Индию, и описал потом Индию очень подробно. Сказание свое записал Никитин в Новгородской летописи. А в конце сказания написано было что-то на непонятном языке. Буквы славянские, а язык непонятен.
Недавно прочли его запись. Оказалось, что так молился Никитин. Молился богу на причудливом языке, на котором изъяснялись купцы-чужеземцы на восточных базарах. Смешались тут слова арабские, турецкие, фарсидские[61] и русские.
Вот слова той молитвы:
«Ала санклие буду ниани уруси тангри сакласен…»
То значит:
«Да сохранит бог сей мир, да сохранит он русскую землю… Да устроится Россия, ибо нет в этом мире подобной ей земли…»
Тверянин Никитин молился не за свое княжество, а за всю нашу страну.
Он многое понял в дальнем мире, многое перенял у индусов и у персов. Он полюбил их. Но больше всего любил он отчизну. Он ее любил тем больше, чем больше знал мир.
Этого счастья не знал монах Плано Карпини, не знали его и братья Поло.
Для Карпини турки не люди, и в то же время они для него возможные плательщики десятины святого Петра, то есть налога в пользу папы. Они не люди, потому что нет надежды на близкое их обращение к истинной вере. Иначе людьми были бы и псоглавцы[62].
Для братьев Поло, Никколо и Маффео, мир делился на покупающих и продающих. До остального было им мало дела.
Путешественники разведывали мир, и каждый видел то, что смог видеть.
Для Кубилая Европа была краем бедным земли. Но надо знать силы не только соседа, но и соседей соседа.
В Самарканде и в других монгольских владениях были свои обсерватории, люди смотрели на звезды и предсказывали солнечные затмения — это интересовало монголов.
Европа была неизвестнее, чем звезды; она была далека, но ее надо быть разведать.
Еще интереснее была Палестина, через которую проходили караванные дороги; любопытно было посмотреть, как борются христиане с арабами, а заодно интересно было пригласить несколько сот или хоть сотню христиан-ремесленников, потому что не во всем можно было поверить китайцам, а в военном искусстве — в искусстве, например, разрушать стены — китайцы были совсем отсталым народом.
