Аист Лелька | страница 9
И в самом деле, в апреле стали хорьки линять, и скоро и следа не осталось от их мохнатой густой шерсти.
Когда весною стали чистить их конурку, то нашли целые запасы уже испортившегося мяса. Оказывается, они часть пищи откладывали впрок.
Однажды во время прогулки Василий Иванович привел ребят посмотреть на хорьков. Хорьки при виде стольких чужих людей очень сердились, шипели и щетинились.
— Пора бы их отпустить на волю, — сказал Василий Иванович, — вы их видели во все времена года. Видели, как они шубы себе справляют, как умеют предсказывать. Ну, что их томить? Отвезти в поле, да и выпустить, — там они пользу принесут.
Нужно сказать, что в это время начался сенокос. В южных губерниях он бывает раньше, чем у нас. В середине июня уже косят во-всю.
И вот, отправляясь в степь на покос, Иваненко поставил конурку в арбу. Петя с Катей тоже поехали.
День был жаркий, на небе ни облачка. В степи чудесно пахло скошенной травою. Белые и красные рубахи косарей там и сям сверкали на фоне зелени.
В арбу впряжены были два больших сивых вола. Они шли медленно, покачивая головами. Наконец приехали.
— Ну, вот, можно выпускать хорьков, — сказал Иваненко и начал точить косу.
Хоть и жалко было расставаться с Гришкой и Мишкой, а в самом деле, больше их держать было не к чему.
Поставив конурку на землю, Петя поднял сетку. Гришка и Мишка высунули мордочки и понюхали воздух, потом осторожно вылезли наружу. Видно было, что степной простор ошеломил их после привычной тесноты. Но тем не менее они очень храбро стали озираться по сторонам. Потом побежали, словно вперегонки, и опять вернулись к конурке.
Дети с интересом следили за ними. Вдруг Мишка ощетинился, и глаза у него сердито сверкнули.
В это время Катя вскрикнула, да так и замерла.
Петя не понял, в чем дело.
А Мишка уже катался по траве с какою-то серою веревкою в зубах, которую он грыз изо всех сил.
— Что такое?! — крикнул Иваненко и подбежал.
Мишка уже не катался. Он выпустил веревку и спокойно ее обнюхивал.
Петя вдруг понял, в чем дело, и вздрогнул. Это была не веревка, а большая, но уже мертвая гадюка.
— Видишь, — сказал отец, — говорил, что хорьки в поле нужнее. Они и змей не боятся: цап за горло — и готово.
Гадюка, повидимому, успела укусить Мишку, но он и внимания на это не обратил. Укусы гадюки хорьку не опасны.
Теперь Мишка и Гришка становились все решительнее и решительнее. Родная природа, должно быть, захватила их. Гришка долго с удовольствием обнюхивал какую-то норку. Возможно, что это была нора такого же, как он, хорька, и он радовался повидать знакомого, а может быть, почуял своего, врага — суслика.
