Судьбе загадка - Сергей Сергеевич Заяицкий

«Нет такого мгновенья в жизни, когда человек имел бы право покончить с собой.»

Наполеон

«Пятнадцать лет тому назад, товарищи, в этот самый день царские палачи и акулы мирового капитала расстреляли русский пролетариат. Теперь сами, однако, рабочие и крестьяне взяли в свои руки кормило…»

Далее не слышно стало по причине вьюги. Красные флаги наклонились все разом и опять распрямились, рябые от снежной ряби.

— Кормило взяли! Это что же такое?

— Кормить тебя будут, дяденька, шоколадными конфетами!

И пошли все, и какая-то худая дама в пенсне, как посуда, задребезжала: «Вы жертвою пали» — а за нею и все затянули, отплевываясь от вьюги.

— Эх ты, мурло! Люди жертвою пали, а он марсельезу!

— Да марсельеза громче!

— Ну, ори, черт с тобой!

— Вот я и говорю — сказал гражданин Артенев, наклоняясь к самому уху собеседника, — вы философ, вы меня поймете.

— Пожалуйста, не называйте меня философом, — возразил владелец уха, — в науке этой я вполне разочаровался. Я бы очень хотел, чтобы Гегель встал из гроба да повисел на трамвайной подножке или чтобы Фихте в очереди постоял за мануфактурой.

— Вот я и говорю, — продолжал гражданин Артенев, оглянувшись робко на красные флаги, ибо уж так был воспитан, — ну, зачем я живу?

— Я это всегда говорил, — пробормотал бывший философ, — то есть не про вас, разумеется, а про себя.

Синие сумерки поползли из подворотни, они покружились недолго под ногами и поползли кверху.

— Ну, зачем я живу? Я получил, — это не хвастовство с моей стороны, уверяю вас, — блестящее образование. Я люблю книги, уединение. Бывало, я проводил целые дни, лежа на диване в шелковом халате, читая песни провансальских трубадуров. У меня была бумага, шелковистая и гладкая, как выхоленная кожа. Я писал на ней золотыми чернилами изысканные сонеты.

Он умолк и поморщился. Очень уж громко вопил кто-то, стоя на грузовике, выплывшем из сумерек:

И с грохотом поэт на грузовике провалился во мраке.

— Да, — продолжал гражданин Артенев, взяв за локоть своего спутника, — я писал изысканные сонеты. Когда мне становилось скучно в Москве, я садился в коричневый вагон с золотыми львами — помните «Compagnie Internationale»?