направлении, которого мы придерживались до сих пор, и привязал повод лошади к руке на тот случай, если меня одолеет сон. По счастью, я не смог от беспокойства заснуть; спустя некоторое время я увидел, как в ночи колышется какая-то темная тень. Довольно близкое расстояние позволило предположить, что это часть наших людей, и, примкнув к ним, я счастливо добрался до цели. Многих из наших еще не хватало, они появлялись по одиночке в течение дня, а некоторые пришли только вечером и, как обычно, заблудился мой легкомысленный Солиман.
Уже в серых утренних сумерках мы заметили дюны и песчаные горы, окружающие окрестности Джина и Айн-Галакки. Здесь кончается хамада и путешественник спускается на плоскую песчаную равнину, заполненную дюнами, каменистыми скоплениями темного цвета и богатую кормовой травой, а на горизонте вскоре возникают довольно высокие деревья, растущие поблизости от знаменитого источника. У него мы обнаружили лагерь нескольких магарба; разложив коровью шкуру, они пробовали недозрелые финики из близрасположенного Джина, которыми мы заглушили самые сильные приступы голода. Я не мог не подивиться выносливости своих спутников, увидев, как вскоре некоторые из них, даже не поспав после только что перенесенного напряжения, тоже поспешили в Джин, чтобы запастись финиками.
Источник Галакка необыкновенно богат пресной водой, источник бьет у подножия песчаного холма и течет по руслу в несколько футов шириной и длиною примерно в километр на восток, где постепенно иссякает на пышных пастбищах тамошней равнины. Непосредственно у его истока образовался бассейн, который густо порос тростником и высокой травой. Как только расширяют устье источника, из него обильно начинает течь вода. И я с понятным сожалением смотрел, как это богатство захлебывается в порожденном им самим скоплении перегноя, тростника и травы. Еще видны следы прежних, частично искусственных ответвлений водного потока — доказательство того, что прежние поколения умели лучше ценить этот драгоценный дар природы. В непосредственной близости от источника я обнаружил остатки старой, прочной четырехсторонней постройки из обожженного кирпича. Ее длинные стороны, ориентированные на юго-восток и северо-запад, насчитывают 235 шагов при ширине в 160 шагов, а по углам, по-видимому, когда-то высились башенки. Кирпич хорошо сформован и обожжен, раствор очень крепкий; вся постройка свидетельствует об известной степени строительного искусства, которое теперь не встречается ни в тех местностях пустыни, где я побывал, ни в Борну. Поблизости от этих остатков стен кое-где имеются другие, меньшего размера и худшего качества, расположение которых я, однако, не смог с уверенностью определить.
