Мы выступили из большой хатийи 29 мая с поднимающейся вечерней свежестью в направлении на северо-северо-восток и четыре часа спустя перевалили через невысокий хребет Аманга, покрытый песком и камнями темного цвета, откуда начинает повышаться обширная пустынная местность между Борку и Боделе. Следующие три часа мы двигались по хамаде (каменистой пустыне. — Пер.), а после полуночи устроили на несколько часов привал. Не разгружая верблюдов, мы довольствовались небольшой закуской и продолжили путь по повышающейся местности того же характера. Через шесть часов мы достигли южной оконечности горного хребта, похожего на Амангу, который простирался с северо-запада на юго-восток, обозначая примерную середину между Яйо и Галаккой, и назывался Эннебинга Кусонга, как и песчаные понижения почвы, в соответствии с этим названием поросшие здесь и там тундубом. В этом месте от него отходил на восток укрытый песком отрог, у подножия которого мы, спустя еще несколько часов, около полудня 30 мая остановились на шестичасовой привал на поросшей травой равнине. Из-за сильного восточного-северо-восточного ветра, который помешал нам даже сварить пищу, этот привал оказался очень неприятным, и, почти не отдохнув, мы приступили вечером ко второй, более длинной и утомительной половине последнего этапа. На закате мы наткнулись еще на одно небольшое песчаное понижение, поросшее тундубом, сиваком и кормовыми травами, но начиная отсюда всякая растительность исчезла. Не дав себе даже малейшего отдыха, мы продолжили путь через хамаду, после полуночи перевалили через значительную возвышенность, которая простирается с северо-запада на юго-восток и образует часть местами скалистого кольца вокруг Борку, на западе, юго-западе и юге известного под названием Тейманга. После этого мы сначала постепенно спускались по понижающейся к востоку пустынной равнине, а к восходу солнца внезапно вышли на спускающийся террасами уступ у южных оазисов Борку, который даза называют Чисонно, а арабы Сатах (т. е. буквально «крыша»), и до полудня расположились лагерем у источника Галакка.
После рокового путешествия по Тибести >20, ужасы которого были еще живы в моих воспоминаниях, я ни разу не участвовал в таком изнурительном походе. Последний ночной переход при большом утомлении и отсутствии каких бы то ни было дорожных примет был к тому же небезопасен и часто стоил жизни арабам, несмотря на развитое у них умение ориентироваться на местности. Я не раз засыпал, сидя на лошади, на которую, к сожалению, нельзя было очень полагаться и которая выказывала минимальное стремление оставаться в обществе всех остальных. Как только я уснул, она замедлила шаг, а когда я после полуночи проснулся, она совсем остановилась, и я тщетно принялся искать своих спутников или хотя бы их следы. Продолжавшаяся и ночью буря быстро засыпала песком неглубокие отпечатки копыт верховых и вьючных животных. Не пускаясь на их поиски, которые могли только сбить с толку, я сошел с лошади, покорно уселся на землю, собираясь, если будет нужно, с рассветом ехать
