Возможно, в тот час и кончилась бы жизнь безвестного художника, но ему повезло. Наблюдавшая происходящее женщина как вихрь вылетела из кухни и, расталкивая мужчин, принялась размахивать кулаками, не глядя, кого колотит.
А бандиты лишь отворачивались и постепенно выбирались из пещеры. В конце концов он остался один.
Он бредил, издавал хриплые звуки, вырывались отдельные слова. И при каждом слове женщина напряженно вслушивалась. Эти слова, вырывавшиеся из подсознания, были не русскими и не французскими. То были португальские слова! А временами — испанские. Испания ведь с Португалией — по соседству, и португальцы иногда говорят на причудливой смеси двух языков.
— Quién eres? Habla[2]. — Толкала она его. — Quem és tu? Fala![3]
Да, женщина эта была португалка. Неужели она встретила соотечественника? Столько лет не слышала родного языка — и вдруг.
— Porque estás coleado?[4] Что ты говоришь? — тормошила его. — Лиссабон? Португес? Querido![5]
Он то ли спал, то ли бредил. И все время ему снился один сон: темная река, он на берегу, смотрит в темную маслянистую воду, а по ней плывут желтые листы, покрытые значками, буквами, цифрами. Он собирает листки пергамента и читает на неведомом языке, более того, тут же переводит на русский. Но вот доходит до листа, на котором лишь одни цифры и кружок со стрелкой. Тут с другого берега реки выпрыгивают звери с горящими глазами. Цифры боятся горящих глаз зверей — и тают. Среди темной текучей воды вырисовывается смуглое женское лицо, страдальческий взгляд, — оно почему-то ему очень дорого. Только тут же кто-то закрывает дорогой лик, и образ исчезает. Но губы Мишеля повторяют слова, произнесенные тихим женским голосом: "Meu querido… estou morrendo?"[6] Сколько нежности в этом голосе.
Наконец сознание возвратилось к нему.
— Ты португал? — спросила женщина.
— Я русский. — Он еле выговорил это по-французски.
— Какой ты русский? Ты португал! Я — Мариетта, понял?
Она кричала что-то морякам (или пиратам, разбойникам?), мол, встретила соотечественника, и пусть они теперь заткнутся, что вчера она готовила баранину, сделала травяной настой, а бородач выпил его вместо воды, вот и заболел животом.
Придя в себя, Михаил не увидел никого из лодочников. Хватился ладанки на шее — она на месте! Пощупал под мышкой — золотого Франциска не было — талисман исчез! И опять в памяти возник человек в капюшоне, с усами… Лохман!!! Его дела?!
Через несколько дней бородач и его команда ушли в море, и только странная женщина, бесстрашная атаманша, осталась в пещере. Она заботливо выхаживала больного. Несколько дней Мариетта не давала больному есть, прикладывала к ушибам тряпки с морской водой. Поила травами, которые собирала в окрестностях. Лишь после этого начала давать пищу, только отварную кефаль.
