У одного пирата лицо — как недопеченная лепешка, полное, бесцветное, круглое, на голове другого нахлобучена бывшая во многих переделках шляпа, закрывавшая лицо, третий — с беззубым, гнилым ртом — вызывал отвращение. И только бородач с серьгой так и просился на бумагу. Михаил начал набрасывать его портрет; может быть, это тоже его путь к свободе?
Однако, как ни догадлив был Михаил, упустил он самое главное: тех, кто держал его в лодке, тут нет. Нет и того в капюшоне, с усами, который показался знакомым… А бородач и в самом деле получился хорош! Пленник уже хотел поднести к столу рисунок, протянул его, — как раз завершилась карточная партия, — как вдруг из темноты вынырнул лодочник и набросился на него. Гортанные звуки, как удары, посыпались со всех сторон: "Шайтан, шайтан!" — и колотили его, что было мочи. Кто-то схватил рисунок, стал рвать его на куски, посылая проклятия, и бросил в огонь. Несчастного пленника вытолкнули куда-то на камни. Сорвали одежду и начали потрошить. Неужели им известно про монету Франциска? Значит, оттуда, от Лохмана?..
В себя он пришел, когда услышал женский голос. На пороге стояла женщина. Вгляделась в избитого, перетащила его в каморку и спокойным голосом по-французски проговорила:
— Лицо рисовать плохо, болезнь.
Он схватился за голову. Вспомнил, что говорил Хемницер, — турки, мусульмане убеждены: кто сделает его изображение, тот украдет часть жизни, человек заболеет, а то и умрет.
Вы, дорогой читатель, вероятно, думаете, как глупы приметы иных народов или что это всего лишь моя выдумка? Но вот ученый Фрезер писал в книге "Золотая ветвь", что хорошо известны случаи, когда, осознав нарушенное табу, человек и в самом деле умирал. В одном племени ребенок совершил дурной поступок, не достигнув определенного возраста, и старейшины объявили, что он никогда теперь не станет юношей, — и что же? Ребенок умер под тяжестью этой мысли.
После этого стоит ли удивляться, что в ту же ночь человек с "нагуталиненной" бородой стал маяться животом? Тем более надо ли удивляться, что утром разбойники окружили нашего героя и снова громко кричали, распаляя злость, и над его головой уже засверкали ножи.
Михаил в страхе попятился назад, упираясь руками в камни. Неужели пришел конец его молодой жизни, конец будущему, великим мечтам? Фонтаном ударила в голову португальская кровь, вспыхнула искра, пронзила его сознание и преобразила лицо. Исчезла бледность, гневом запылали глаза, на лице засверкало отчаяние, и он закричал! Он кричал по-русски, по-французски, по-немецки. Казалось, это укротило разбойников, они отступили, но тут на голову его обрушился такой удар, что в затемненном сознании лишь слабо мелькнула знакомая физиономия с усами.
