Бедный Дон Кихот! А она для него — Дульцинея Тобосская! Вечная история треугольника. Ах, как его жаль, бедного Ивана Ивановича!
Карты были отброшены, члены этого замечательного кружка (предшественника "пушкинского дружества") замолчали и задумались: как там Хемницер?
Однако что делают другие наши герои? Как История тасует их карты?
Возвратимся на два года назад, к нашему бедолаге Михаилу, попавшему в такую нелепую переделку. Лодка увезла его от берегов Херсонеса в неизвестном направлении. Пусть не покажется это навязчивым, но в судьбе его, так же как и в судьбах героев предыдущей главы, свою роль сыграли карты. Итак.
Лодка причалила к бухте, окруженной со всех сторон скалами. Выглядела она зловеще, словно специально была облюбована шайкой разбойников. Когда его вели по ступеням наверх, один из гребцов миролюбиво повторял: "Карош, русски карош… Зачэм сердиты?"
Показалось строение, мало похожее на дом. Одним боком прилепившееся к скале, с узким входом, без окон, он напоминал пещеру. Внутри было дымно и жарко, вокруг стола сидели мрачного вида люди, горел огарок, а все прочее терялось во мраке. Пленника кинули в угол.
Он прислонился к стене и огляделся вокруг, силясь понять: кто они, эти люди? Разбойники? Моряки? Пираты? А те сидели за столом, пыхтели длинными трубками и играли в карты, изредка цедя непонятные слова.
На стенах мрачно преломлялись длинные тени. Время от времени эти четверо стучали что есть силы по столу, выбрасывая карту. Михаил заметил, что некоторых карт не хватает и их заменяют щепки. "Ага! — сообразил он. — За это можно ухватиться". Может быть, тут его путь к спасению? Он нарисует потерянные карты, нарисует как настоящие. К счастью, ящичек с красками при нем, бумага тоже…
Затем выждал момент и приблизился к столу, высчитал, каких карт недостает. Так же молча, как они, присел на чурбачок и принялся рисовать валета и даму треф. Разбойники прекратили игру, сгрудившись, осоловело уставились на него. Как только он кончил рисовать, пещера огласилась криками. Кто-то дружески хлопнул его по плечу. Карты перешли к ним, и игроки, пыхтя трубками, вновь склонились над столом.
Художество спасло его! Михаила осенила новая идея: нарисовать бородатого бандита с серьгой в ухе, с голым черепом. Но увы! Не знал он: что хорошо положено в одном месте, совсем иное впечатление имеет в другом месте. Рисовальщик старательно расположил на листе рисунок головы, оставив внизу простор для длинной, густой, как щетка, бороды, для висящей на перевязи руки. (Уж не в пиратской ли схватке порублена?)
