Мне показалось, что я только что заснул, когда ощутил, что кто-то отчаянно трясет меня за плечо.
— Ганнибал? — спросил я, хватая лежащий подле десницы меч в ножнах и вскакивая. И едва не упал, споткнувшись о кого-то, спящего рядом в темноте.
Право же — я намеривался драться, но не сдаваться в плен.
— Нет… хуже. Метелл, — услышал я голос Аппия.
Выяснилось, что от Метелла прибежал кто-то из колонов[46]с донесением, что в доме торговца вином, где остановился Цецилий Метелл, идет совещание — военных трибунов и всадников из знати. Парень ничего толком рассказать не мог, лишь повторял: они хотят плыть за море.
— Зачем за море? — спросонья я не понял опасность таких разговоров.
— Похоже, эти ребятки во главе с Метеллом решили, что Республика умерла и пора драпать, — перефразировал куда понятнее восклицания доносчика Аппий Клавдий.
Диодокл (куда ж без него!) принес наконец светильник.
— Пойдем к ним, — я опоясался мечом. И, переступая через спящих, направился к двери.
— Зачем нам туда идти? — заколебался Клавдий.
Я не стал ничего объяснять и вышел. Ночь была жаркая, но не душная, то и дело налетал ветерок, но мне все время казалось, что к ночным запахам примешивается запах крови и гниющей плоти.
Горе-заговорщики сидели в триклинии просторного дома, несколько светильников на бронзовой поставке давали достаточно света, чтобы разглядеть их разгоряченные физиономии. Вино они цедили не разбавляя, и виночерпий выставлял на стол уже не первый кувшин — если судить по раскрасневшимся лицам и блестящим глазам.
— Глупо идти в Город! — говорил мальчишка с едва пробивавшимся пушком на щеках. Я узнал в нем одного из контуберналов[47] Гнея Сервилия Гемина — его младшего сына Гая. Я несколько раз видел его с проконсулом. — Старики тут же начнут допытываться, почему мы не сдохли вместе со всеми, почему не остались на том проклятом поле. Нет уж! Мой отец пал, как и тысячи других. Надо двигаться на побережье. А там на корабли.
— Как же! И с чем мы потащимся на этот твой берег? — поинтересовался Метелл. — Надо послать кого-нибудь в Город, хотя бы одного, чтобы привез деньги и кое-что из ценных вещей. Отправляться голяком искать счастье в заморье — глупее глупого.
— А мое золото всегда при мне, — сообщил кто-то и похлопал по кошелю на поясе.
— А у меня при себе только тестикулы, — заржал другой.
— Нам нужен корабль.
— Наймем.
— Можно просто захватить.
— И куда же вы собрались? — спросил я, выступая из тени.
