— Сержант! — тут же донесся голос того самого бойца, которого Милютин называл Ваньком. — Милютина — наповал!
— Раззява! — еще раз заругался Залывин, оглядывая справа и слева своих бойцов.
Чтобы не попасть под прицельный огонь, солдаты короткими рывками, поднимаясь и падая, лезли вперед по склону. Должно быть, они были одними из первых, потому что, кроме своих бойцов, Залывин никого больше не видел. Хватаясь за вросшие в сопку камни, кусты, он быстро поднимался по склону. Поднимаясь, подумал о Бакшанове, остро ощущая его отсутствие, тревожась за него, но веря, что тот обязательно догонит. Только хотелось, чтобы это было скорее, потому что вместе, не спуская друг с друга глаз, оба чувствовали себя увереннее, спокойнее, твердо полагая, что, когда они рядом, с ними ничего не может случиться.
Взвод благополучно миновал проплешину на склоне и вошел в сосновый лес, перемешанный все теми же кустами березняка. Здесь было прохладно, тенисто, пахло прелыми листьями; и лишь макушки самых высоких сосен, просвеченные солнцем, будто полыхали в пламени таежного пожара. Сквозь редину стволов Залывин по-прежнему видел то с одной стороны, то с другой, как его бойцы молча и настойчиво, не теряя друг друга из виду, идут вперед.
Внезапно полоса леса кончилась, и кто-то, первым оказавшись на новой проплешине, вдруг неистово, полным ужаса голосом выкрикнул:
— Фин-ны-ы!
Падая под этот предостерегающий выкрик, Залывин увидел, как сверху быстро накатываются на них неприятельские солдаты. Они были совсем рядом, в полусотне шагов, даже, вероятно, ближе, он мог бы разглядеть каждую черточку на их лицах, но все вместе они мешались во что-то пестрое и стремительное. Кажется, он даже успел выхватить из этой пестроты бегущих разгоряченное, по-девичьи броско красивое лицо, обрамленное укороченными прядями светло-льняных волос, но в следующий миг это лицо и все, что накатывалось сверху, слилось в единое, общее, чему уже не было другого названия, кроме атакующего врага.
Не вскидывая автомата, он, прямо с бедра, ударил веером пуль в этот рассев бегущих, за ним стали бить заливистыми очередями его бойцы, снова обретя уверенность после краткой заминки. И лишь потом, когда закончилась эта неожиданная стычка, он вместе со многими другими, подоспевшими его взводу на помощь, увидел десятка полтора разбросанных по склону трупов финских егерей и среди них два женских. Было что-то остро непривычное и жалкое в неловких позах убитых женщин, оно вызывало протест.
