Янсен шел рядом с Венлой и изредка поддерживал ее под руку там, где извилистая тропа тянулась слишком узко по склону и можно было оступиться. На ее среднем пальце поблескивало кровяным камешком золотое кольцо, подаренное им. На них с нескрываемым любопытством и даже, как ему казалось, с завистью отовсюду смотрели мужские глаза. Завидовали, конечно, ему. Янсен всюду видел солдатские лица, повернутые в их сторону (как много их было!) — полные, худые, остроносые, смуглые. Все были в новеньких одинаковых формах, в одинаковых кепках с наушниками. Солдаты сидели на брустверах, на лужайках или стояли в окопах, тренируясь под командой младших офицеров в воображаемой стрельбе из пулеметов, винтовок и автоматов. Проходя мимо одного окопа, Янсен заметил над ним стереотрубу. В окопе уже сидели не мужчины, а три девушки. Он поздоровался с ними и попросил их дать ему взглянуть в окуляры. Минуты две, покручивая кремальерку, он обозревал местность, лежащую перед сопкой, но ничего примечательного не заметил: на перекрестие наплывали лишь сильно приближенные волны леса, отдельные поляны, макушки передовых сопок.
— Ну, не видите русских? — вкрадчиво и тихо спросила одна — в звании старшего унтер-офицера, и Янсен услышал, как его щеки коснулась прохладная рука и потянулась к кремальерке. Рука пахла шалфеем, землей и еще чем-то таким едва уловимым, но присущим только женщине в пору молодости и расцвета. — С вашего разрешения, господин капитан, — и пальцы ее руки легли на его пальцы, придавив их к колесику.
Янсен оторвался от окуляров и близко увидел ее глаза, полные живого, как после крепкого сна, блеска в синеватой чистоте белков. И в прикосновении ее руки, и в этом блеске глаз он распознал вдруг не желание услужить ему, а раскованную потребность коснуться его, чтобы почувствовать своими руками и взглядом волнующую близость всего того, что он нес в себе как мужчина.
— Видите легкую тень за сопками? — спросила она. — Так вот там и есть русские.
А когда он неловко выбрался из окопа, осыпая носками ботинок желтоватое крошево супеси, и пошел с Венлой дальше, она еще долго смотрела ему в спину, и он шел и знал, что она смотрит.
— Да, — сказал он задумчиво, выходя опять к тому месту, где недавно они сидели. — Оборона у вас надежная, — он проговорил это с оттенком грустного юмора.
— Что ты хочешь сказать? — спросила Венла.
— Я не хотел бы видеть всех вас вот здесь, на этом рубеже, но больше всего боюсь за тебя. Ты понимаешь, боюсь. Попробую поговорить с вашим полковником. Может быть, уговорю его отпустить тебя на несколько дней в увольнение.
