…Да, ему лучше было известно, чем этой забитой военной рутиной девчонке, что происходило в это время на политической арене. Гитлер беспрестанно твердил финскому правительству, что оно слишком гуманно ко всякого рода оппозициям, что надлежит беспощадно карать любого, кто бы он ни был, государственный ли советник или простой смертный. Но слова уже мало действовали на все усиливающийся раскол внешней и внутренней политики Финляндии. Государственный советник Паасикиви все чаще и настойчивей требовал пересмотра внешнеполитического курса и выхода из войны. Он доказывал также, что финскому правительству незачем лелеять и химерные надежды на Соединенные Штаты, которые до сих пор продолжали поддерживать нормальные дипломатические отношения, но в которых уже вряд ли надо усматривать единственный путь к спасению финского государства. В кулуарах редакций таких газет, как «Суомен сосиали-демокраатти», «Мааканса», «Хувудстадсбладет», уже в открытую поговаривали о бесполезности продолжать войну с Россией, и не только поговаривали, но и печатали на страницах этих газет статьи, косвенно признающие бесплодность дальнейших усилий остаться в союзе с Германией. Уже дважды финское правительство было на грани решения прекратить войну и разорвать союз с Германией, дважды посылало свою делегацию для переговоров о перемирии с Москвой, но еще слишком велико было давление гитлеровского правительства на правительство Финляндии. Разве мог весь этот разброд в стране не растлить человеческие души?
— Я не знаю, — неожиданно сказала Венла, — ты считаешь противоестественным, что мы, женщины, влились в армию и тем самым способствуем защите родины. А в России разве часть женщин не призвана, разве они не делают то же самое?
Он взглянул на нее с любопытством, но не стал отвечать, закурил новую сигарету.
— Что же ты молчишь? Нечего сказать? — Глаза ее, высохшие после слез, блестели как-то особенно ярко и сухо.
— Сказать мне есть что, — ответил он, но она перебила его:
— Почему ты мою миссию считаешь теперь противоестественной?
Он снисходительно улыбнулся:
— Слово-то какое! Миссия. Вас просто пригнали сюда, как молоденьких телочек, для разрядки солдат. Вот и вся ваша миссия.
Лицо ее передернула гримаса отвращения.
— Не кричи! — оказала она.
Как? Разве он кричал? Ах да, да, в самом деле…
— Мне трудно не кричать об этом, — ответил он уже спокойнее. — Я ведь любил тебя! И вот все исковеркано, все растоптано!
Сразу после ужина Янсен снова повел Венлу к тому камню, у которого они сидели, но на этот раз они прошли мимо передовых позиций егерских батальонов. Янсен не очень-то здорово разбирался в фортификации, но даже ему, не посвященному в тонкости военных дел человеку, показалось, что оборона, на которую возлагал надежды полковник Энкель, действительно неприступна. Два ряда окопов, бетонированные колпаки, карликовые дзоты, внизу — колючая проволока в три ряда. Великолепный обзор…
