не досягаема правда и ничего не понять.
Ибо мои клятвы ясны и светлы, как утро,
а у тебя — чернее, нежели ночь и само пекло.
[2]Актёр с горечью выплеснул последние слова и отчаянно ударился головой о холодные плитки. Шагия вздрогнула и посмотрела на него отсутствующим взглядом.
— Комедианты наскучили? — Ара задумчиво накручивал её волосы на палец до тех пор, пока её лицо не оказалось напротив его лица. Волосы, отливающие блеском меди, растрепались, когда одна из гаремных девок повеяла опахалом из павлиньих перьев, очи загорелись, блеснув ярко-зелёным светом горных озёр.
— Не совсем. Просто задумалась, в какие одеяния облачиться на праздник. Замёрзла, — невинно ответила Шагия и напряглась. Мороз, пробежавший по спине, вызвал не холод.
— Ты прекрасна и без всяких одежд, — непроницаемо-загадочно усмехнулся шах. — Но сейчас выглядишь усталой. Видимо, сказался нелёгкий путь через весь город. Может быть, тебе лучше было бы отдохнуть в тихой комнате, нежели на шумном застольном пиру.
Она выпрямилась, словно получила пощёчину. С невнятной улыбкой посмотрела на Ару, но на его лице не отражалось ничего.
— Вы правы, мой господин, — она покорно склонила голову и с вычурно-вынужденной элегантностью направилась к выходу из зала.
Но прежде, чем она успела дойти до дверей, от стен дворца эхом отразился вибрирующий пронзительный крик. И издавал его не человек.
Квадратный, чёрный как смоль бастион Дахомана возвышался тёмным массивом на синем фоне неба. Зловещие короткие зубцы разрывали бархат неба на клочья, словно клыки кровожадных чудищ. Ряды зияющих окон напоминали дыры, разверзшиеся в небытие. Хотя по саду шаха теперь пробегал лёгкий вечерний ветерок, около бастиона не колыхнулось ни стебелька. Воздух как будто вжимала в землю злонамеренная рука невидимого гиганта.
Конан никогда не планировал и не думал воспользоваться входом, памятуя о рассказанной Бартакусом истории, содержащей больше чем просто предостережение. Припомнил и отталкивающий серебряный молоток с лицом медузы, в душе проклиная свою слабость к красивым женщинам, после чего направился к вратам в северной стене и вышел за дворцовые стены.
«И правда открыто, — подумал варвар. — По крайней мере, в этом Шагия не солгала».
Теперь он знал наверняка и был уверен — у него есть свободный путь для отступления. Через узкий проход он направился туда, где виднелась задняя стена башни.
Преодоление стен и преград не было проблемой — архитекторы замка явно гораздо больше беспокоились о внешнем виде строения, нежели о его защите. Киммериец лишь слегка отклонился, ухватился руками за верхний край, подтянулся, перенёс ноги через стену из тёмно-красного кирпича и без единого шороха спрыгнул вниз. Он решил получше осмотреться, оставаясь незамеченным в тени бастиона, и под иным углом осмотреть серебряного монстра на двери.
