До террасы ему оставалась еще почти сажень. Но это не могло остановить горца. Швы между кирпичами обеспечили достаточную поддержку там, где обычные смертные видели только гладкую поверхность. Издали казалось, что руки и ноги Конана прилипли к стене и что он передвигается по ней как муха. Всего пара мгновений — и, опираясь на локти, он взобрался на парапет под одной из арок. Просунул голову внутрь террасы и так же тихо попытался протиснуться через небольшое отверстие, когда вдруг получил удар по голове.
«Возможно, это меня треснул кулаком сам Бел, бог всех воров», — мелькнуло озарение.
Потом его сознание померкло, и Конан остался висеть, зажатый в узком проёме. Его голова и плечи были погружены в отверстие в башне, а ноги свободно болтались вдоль стены.
* * *
Когда сознание к нему вернулось, ночь ещё продолжалась. Варвар и понятия не имел, сколько он находился в подвешенном состоянии — пару секунд или пару часов. Его желудок, отягощённый массой всего тела, решительно протестовал. Голова раскалывалась от боли. Подавив стон, Конан всё-таки взобрался на широкий выступ парапета. Последнее усилие напряжённых мускулов — и варвар с грохотом рухнул на каменный пол. Потом стремглав перевалился на бок, откатился в сторону и, игнорируя пульсирующую боль в голове, вскочил на ноги, сжимая в руке меч.
Внутрь проникал тусклый отблеск месяца. Неестественная тишина разбудила все рефлексы варвара. Напрягшись как струна, Конан всматривался в середину помещения. Внезапно за ним прозвучали шаги. Конан отскочил и молниеносно, в прыжке развернулся — нигде и никого.
Насмешливый хохот, звучащий со всех сторон, удивил его так, что Конан застыл на месте. В его голову ворвался хор нечеловеческих голосов, которые не могли прийти ниоткуда, кроме как из загробного мира. Волосы на загривке ощетинились от ужаса. Конан невольно отступал, пока не уткнулся затылком в холодную кирпичную стену. Это его мгновенно отрезвило. До него дошло, что колдовское заклятие останавливало воров, используя их собственные страхи, однако не создавая никаких реальных препятствий. О чём-то подобном рассказывала и Туэнна; подобным образом и жрецы Сета отпугивали расхитителей гробниц. Усилием воли Конан подавил тревогу. Голоса и смех стихли, как будто внезапно обрубленные.
Когда глаза Конана постепенно приспособились к мутновато-туманному освещению, выяснилось, что он находится на крытой террасе под крышей самого бастиона. В середине пола зияло отверстие — вход на первый этаж башни; круглая крышка из массивных досок была отброшена в сторону. Наискось от него на верхний этаж бастиона вела массивная широкая лестница. Откидной люк над головой был отворён. Киммериец, держа обнажённый стальной клинок в правой руке, мягко, как кошка, крался по ступеням вверх, туда, где его инстинкты дикаря смутно ощущали некое чужеродное присутствие.
