. Сколько еще?
МАРТА. Сто одна!
ДЖО. Сегодня мы не кончим.
МАРТА. Не отвлекайся!
>Они работают быстро, мурлыча себе под нос. Когда они бросают готовые карточки, пение звучит дуэтом. Но вот Марта запинается и перестает петь. На мгновенье воцаряется молчание.
Завтра он вернется.
ДЖО. Генри?
МАРТА. Да, Генри. Я послала ему письмо. Написала, что мне нужно поговорить с ним о важном деле.
ДЖО. О разводе?
МАРТА (кивает головой). Он придет завтра. Я немножко боюсь, Джо.
ДЖО. Может, мне надо быть здесь, с тобой?
МАРТА. Я хочу сделать это сама. Хочу, чтобы у меня хватило на это сил… Сначала он уходил от меня на день или на два. Потом он, бывало, пропадал где-то целую неделю. А затем я и вовсе не знала, когда он уйдет и когда вернется. Я просыпалась утром, забившись с головой под одеяло, с трудом заставляла себя сбросить одеяло и выползти из постели на холод, в неуютный мир.
ДЖО. А теперь?
МАРТА. А теперь я обрела тепло. Жизнь тяжела, но холода в ней нет, мой милый Джо.
>Он встает и хочет подойти к ней.
Нет-нет! Сиди на своем месте.
>Джо стонет в притворном отчаянии.
Осталось не так уж много… Джо, скоро мы будем жить вместе, по утрам вместе завтракать, у нас будет семейный очаг. Хорошо, правда?
ДЖО. Я напишу к нашей свадьбе новую песню. Свадебный марш Джо Хилла.
>Марта сгибает и разгибает пальцы.
Устала?
МАРТА. Пальцы затекли.
ДЖО. Наступит день, когда эту работу будут делать машины. В сто раз быстрее и лучше, чем мы это делаем руками.
МАРТА. Но тогда, Джо, девяносто девять человек из ста останутся без работы. Почему машины не облегчают наш труд, а выбрасывают нас на улицу?
ДЖО. Это толковый вопрос. И как только узнаёшь ответ на него, в твоих трудовых руках появляется сила, которая может переделать весь мир… Вот что. Я приготовлю чай, и, пока мы будем закусывать, я расскажу тебе о машинах и о том, как они могут закрепостить нас. И я расскажу тебе, что будут делать профсоюзы, когда настанет век машин.
МАРТА. Хлеб и ветчина, чай и пирог. И лекция о машинах и профсоюзах. Прекрасно, Джо. Пойди поставь чай.
>Джо выходит. Марта быстро работает, напевая. Свет гаснет в этой части сцены и зажигается в другой, освещая лестничную площадку. Входит Генри Вебер, за ним — Том. Генри пьян, громко кричит.
ГЕНРИ. Я убью его! Убью!
ТОМ. Заткнись. Он услышит и ускользнет черным ходом.
ГЕНРИ. В этом доме нет черного хода.
ТОМ. Ш-ш-ш!.. Револьвер наготове?
ГЕНРИ (кивает, часто и тяжело дышит). Я должен передохнуть. Совсем запыхался на этой проклятой лестнице. Больно много выпил — в брюхе у меня так и булькает.
