Божественная помощь пришла к нему необычным путем. Вали[102], которых турки прикрепили к нему, с тех пор, как перестали ему доверять, были нарочито доброжелательными к нему: Хуссейн распорядился обыскать их багаж и обнаружил, что вали готовили его убийство. В негодующем письме он объявил Константинополю, что он направляет к ним своего сына Фейсала, в доказательство своего недоверия к плану его убийства.
Фейсал, в противоположность Абдулле, имел репутацию сторонника турок; он был лично связан с большинством руководителей «Единения и Прогресса», и, так же беспокоясь по поводу альянса с союзниками, был всегда противником восстания. Хуссейн поручил ему серьезно оценить и подготовить националистов Дамаска; и, в той мере, в которой соглашение было возможно — служащих миссии Китченера. К тому же он избежал бы ошибок, к которым личные симпатии и желания могли бы толкнуть Абдуллу. Великий шериф направил к заговорщикам если не их противника, то по меньшей мере того, кто был настроен против их политики.
Во всем этом «Незваные» не видели ничего, кроме трений между великим шерифом и вали из Мекки. К тому же проявлялись многочисленные симптомы враждебности между арабами и турками. Лоуренс предложил высадку на сирийском берегу. Теперь, помимо картографической работы, на нем было составление дневника передвижений турецкой армии, и он знал, что арабские дивизии были расквартированы в Сирии и Месопотамии: что они восстали бы, как только высадка была бы объявлена, и, несомненно, образовались бы местные правительства, главным образом на юге гор Таурус. Турецкая армия осталась бы перед Константинополем, вторым фронтом, сложившимся в Сирии; если бы ее направили для подавления восстания, шансы на успех высадки, предполагаемой в Дарданеллах, становились существенно выше.
Лоуренсу было известно, что, несмотря на помощь, которую он получал от Клейтона, его рапорт, переданный в вышестоящие инстанции, не будет рассмотрен еще несколько месяцев, а может быть, и никогда. Штаб в Египте считал, что его секретная служба нужна для того, чтобы собирать данные разведки и выполнять приказы, а не для того, чтобы предлагать планы. Там с раздражением — и, возможно, не без зависти — смотрели на эту маленькую группу, почти свободную от дисциплины, состоящую из людей, которые были военными лишь наполовину, а держались и вовсе не по-военному. Что касается автора рапорта, то его напористая фантазия, слишком длинные волосы, постоянное отсутствие мундира, страсть к мотоциклам и неумение правильно отдавать честь действовали на нервы многим кадровым офицерам
