заговор — подполковник Клейтон, шеф
[Военной?] Разведки, Сторрс, все еще секретарь по восточным делам, Джордж Ллойд, Марк Сайкс, Филип Грейвс
[100]. Они дали верховному комиссару точные мотивы, чтобы он мог ожидать и действовать. Сторрсу и Клейтону
[101] было поручено установить личные связи с арабскими вождями в Каире и ввести их в курс соглашения о том, что Китченер будет защищать свободу арабов, если те поднимут восстание. Но Азиз и его друзья не меньше опасались англичан, чем турок. Они были готовы к восстанию, но требовали гарантий. Гарантий, которые никто в Египте не имел полномочий им давать.
К несчастью, эти беседы, которые становились по меньшей мере дружескими, и начинали убеждать арабских вождей, что они могут ждать своей свободы скорее от союза с англичанами, чем от лояльности по отношению к туркам, были все еще туманными, потому что арабы не собирались раскрывать свою организацию, не получив сначала формальных предложений, а англичане не собирались делать таких предложений, не узнав масштабов поддержки, которую им могли бы оказать. Невозможно контролировать тайное общество, и не только на Востоке самый маленький заговор притворяется целой армией. Офицеры, которые жили в Леванте, тем не менее, достаточно чувствовали присутствие националистических обществ, чтобы быть уверенными в их исключительной распространенности. А данные разведки, которые «Незваные» получали из Дамаска и Хиджаза, отражали неминуемые трения между великим шерифом и турками.
В январе, когда Сторрс и Клейтон начали переговоры с Азизом эль Масри, одним из Бакри — самого влиятельного семейства в Дамаске, — Фаузи, призванный в турецкую армию, просил, чтобы его назначили в гвардейский корпус шерифа Мекки, чье семейство веками было связано с его собственным. Его старший брат был одним из самых важных членов «Фетах». Был ли он связан с одним из эмиссаров, которых Хуссейн направил в Сирию? Когда преданность Фаузи стала известна, его брат связал его с «Фетах». Прибыв в Мекку, он попросил встречи с великим шерифом и передал ему устное сообщение, которое было ему доверено: вожди национализма, гражданские и военные, Сирии и Ирака, готовые [пробел] восстание арабов за свою независимость, просят великого шерифа принять командование и дать аудиенцию их делегатам.
Хуссейн не отвечал ничего, пристально глядя в окно, перед которым сидел. Фаузи удалился. Он не пытался больше послать к великому шерифу какого-нибудь эмиссара, чтобы навести справки в государстве о состоянии умов националистов: ответ на его вопрос мог исходить лишь от одного из его сыновей — которые не могли появиться в Дамаске, чтобы не попасть под немедленное подозрение.
