Эрику приучили превыше всего на свете беречь, ценить и уважать собственную девственность, видеть в ней некий духовный капитал, не говоря уж о капитале телесном. Сейчас, думая обо всем сразу, одновременно вонзая нож в грудь князя Черкасского и въезжая в Митаву, она вдруг поняла: девственностью можно заплатить за месть! Вот для нее лучшее употребление!
Все нравоучения, которыми девицу потчевали чуть ли не с двух лет, пошли прахом. Осталось одно: она всю жизнь не будет знать покоя, если не отомстит за смерть Валентина. И это — главное!
Как же употребить внезапно пришедшее на ум богатство?
И внутреннему взору Эрики представилась Сибирь.
Нож в грудь — это слишком легко, слишком мало. Черкасский умрет, даже не осознав причины своей смерти. Он должен жить так, чтобы смерть казалась ему желанной! И каждую минуту помнить о Валентине. Он должен оказаться в той Сибири, которая живет в курляндском воображении, то есть — в краю невыносимого холода, диких зверей и пещер, в которых замерзающие истощенные узники с чугунными ядрами, прикованными к ногам, день и ночь катают тяжеленные тачки с рудой, там же и грызут сухие корки, и спят, пробуждаемые ударами девятихвостых плеток. В эту Сибирь следует поместить князя Черкасского — и пожелать ему долгих лет жизни!
Это может сделать для Эрики только очень высокопоставленная особа. Может быть, жених в шелковой маске и есть такая особа?
Этот брак для него — очень важная сделка. Речь о больших деньгах. Невесту-дуру выкрали, чтобы повести под венец и лишь после того предъявить родителям как законную супругу. Что там Михаэль-Мишка говорил милому дядюшке?
Чем больше Эрика размышляла — тем яснее становилось, что придется возвращаться в Царское Село. Немного денег есть, добрый фон Герлах поможет нанять повозку. И кому придет в голову расспрашивать дуру, где она пропадала? Вернулась каким-то чудом — и пусть благодарят Господа, что вообще прибрела!
А потом нужно сделать все возможное, чтобы найти мнимых родителей еще до свадьбы…
Менее всего Эрика думала раньше о тех, на чьи деньги рассчитывал замаскированный жених. Сейчас ей стало жаль их — они ведь так никогда и не узнают, что их дитя погибло. Хитрый дядюшка похоронит утопленницу в лесу, тайно, чтобы вся интрига не раскрылась. Но, с другой стороны, что для этих людей приятнее: получить дочь-дуреху, не умеющую двух слов связать, или красавицу, которая за два-три месяца научится говорить и окажет какие-нибудь таланты?
