— Совершенно не хочется, — буркнул Бротар. — Что вам от меня нужно?
— Отменный вопрос. Прямой и достойный. Но сразу ответить я не смогу. Позвольте, я начну, как опытный соблазнитель, с обещаний. Я много знаю о вас, аббат Бротар, и есть люди, которые вас охотно опознают. Бумаги по вашему делу еще можно найти в парижской полицейской канцелярии, хотя вы уже пять лет как не изволите жаловать в Париж. Так вот, если сведения, которые я сейчас от вас получу, окажутся мне нужны, то мы можем договориться о выкупе тех бумаг.
— Вы не полицейский.
— Верно, я не полицейский. Но я, изволите видеть, очень любознателен и памятлив. Друзья сообщают мне, что в Амстердаме встретили аббата Бротара. Я тут же вспоминаю диспут в Монпелье и радуюсь, что Господь посылает мне приятного собеседника. Вы и вообразить не можете, как трудно говорить с голландцами о вещах возвышенных — все вмиг на гульдены переводят! — пожаловался господин Поль. — Я приступаю к поискам, и что же? Господин аббат, к моему величайшему удивлению, не ищет общества людей образованных, не ходит к мессе, зато посещает типографии и бумажные мельницы! Я решил, что вы написали книгу и хотите сами, без посредников ее издать. Отлично, подумал я, это будет полезная и назидательная книга… позвольте, я помогу вам…
Господин Поль взял кувшин и очень бережно подлил в таз горячей воды.
— Меня просили собрать сведения, — сказал Бротар. — Я живу тем, что исполняю поручения.
— Я так и понял, — усмехнулся господин Поль. — Хотя не сразу. Но когда оказалось, что вас видели в еврейском квартале, что вы вели переговоры с граверами и резчиками печатей, сами понимаете, я был озадачен. Я забеспокоился — неужели вы до такой степени отошли от богословия? Я решил встретиться с вами, но оказалось, что вы изволили отбыть в Виан — а Виан славится бумажными фабриками. Странно, подумал я, что же за особая бумага нужна аббату Бротару?
— Повторяю, я тут ни при чем. Мне дали поручение, я старался исполнить его как можно точнее, — огрызнулся Бротар. — Это все, что я могу сказать.
— Вы искали определенный сорт бумаги. А поскольку вы аббат, а не мануфактурщик, у вас должен быть при себе образец. Дайте-ка мне этот образец! — приказал господин Поль. — Дайте, говорю вам, если не хотите неприятностей!
— Я не сделал ничего дурного!
— Мне слишком известна ваша репутация, господин аббат. У вас есть художественные наклонности… деликатно выражаясь… Вот сейчас вы скажете мне, что не имеете никакого отношения к истории с подделанными документами, из-за которой оказались под следствием и вовремя ухитрились сбежать в Россию. Ведь скажете, друг мой аббат? Со слезой в голосе поклянетесь, что невинны? Растолкуете мне, как именно вас оклеветали?
