— Сперва — у лестницы, что ведет на чердак. Дальше — поглядим.
Он вошел в дом, на ходу развязывая кушак, и тут же с превеликим облегчением скинул волочащийся по полу армяк. Под простой одеждой оказались темно-зеленый камзол преображенца, такие же штаны, полотняные черные штиблеты, застегнутые на мелкие пуговицы, и черные же башмаки на довольно высоких каблуках. Галстука, правда, на кавалере не было. Шнурок, стягивавший у горла рубашку, был по случаю жары распущен.
— Эй, Черкасский! — закричал преображенец. — Я приехал, выходи!
— Иду! — отозвался голос из каких-то дальних комнат. И появился молодой человек в богатом шлафроке, заспанный, нечесаный и с правой рукой на перевязи.
Лет ему на вид было не более девятнадцати, и всякий, взглянув на круглую физиономию, на длинные светлые кудри, сейчас не убранные в положенную офицеру прическу с косой и буклями, на мягкие и по-детски неопределенные черты лица, на нежную шею и безволосую грудь, видные в вырезе рубахи, сразу сказал бы: балованное чадушко. И по-своему был бы прав — юный князь Темрюков-Черкасский еще не кончил расти, ему совсем недавно шили новый мундир, и портной удивлялся — за полгода прибавился целый вершок. Та же беда была и с обувью.
— Царь небесный, ты сколько же часов сегодня проспал? — удивился преображенец.
— Громов, ты не поверишь — я решил отоспаться за все те ночи, что провел в шалостях и проказах, — отвечал князь. — Да ведь и доктор говорит, что во сне человек выздоравливает. Тришка, накрывай на стол! Что матушка?
— Матушка твоя — святой человек. Она дала еще денег, чтобы подкупить девок и сводню. Что будем делать с ними?
— Отслужим молебен матушке во здравие, — решил князь. — Тут храм Божий уже поставили — вот и обновим.
— Там на десяток молебнов станет.
— Тогда… тогда, может, на девок?..
Оба рассмеялись.
В ту ночь, когда Петруша Черкасский был ранен в руку, а риваль его — в грудь, оба товарища вовсе не были в веселом доме, и случайной ссоры также не возникло — это была дуэль по всем правилам, с вызовом, посланным как полагается, с секундантами. Но противники заранее уговорились, что для света и особенно для государыни это будет случайная стычка двух подвыпивших буянов. Несколько соответствовало вранью лишь то, что дуэль приключилась из-за молодой и легкомысленной фрейлины.
— Что матушка разведала?
Вспомнив о неприятности, преображенец помрачнел.
— Риваль твой, сказывают, никак на поправку не пойдет. Лежит в полковом госпитале — родни-то у него в столице нет.
