— Ну разве не прелесть что за обезьянка? — спрашивал он. — Фрау Герта, ее и сравнивать нельзя с нашими придворными дамами — те спать ложатся, не смыв белил и румян. Что тебе принести, обезьянка? Хочешь яблок?
— Яблок! — повторила Эрика.
Солнце светило в маленькое окошко, глаза Михаэля-Мишки, стоявшего прямо в потоке света, сделались изумительной синевы, а кое-как причесанные волосы зазолотились. Эрика, глядя на него, улыбалась — и вдруг решилась на озорство.
— Яблок! — сказала она. — Яблок дай-дай-дай!
И, подойдя, поцеловала своего похитителя в щеку.
От такой вольности Михаэль-Мишка остолбенел, а фрау Герта возмутилась.
— Я не знаю, кто смотрел за девчонкой, но эта женщина зря получала свое жалование! — сказала фрау Герта. — Должны же быть приличия! От такого нужно отучать, и отучать сурово!
— Фру Герта, у нашей обезьянки, видно, был брат или несколько братьев, вот ей и кажется, что каждого мужчину моих лет можно целовать, как брата, — сообразил Михаэль-Мишка. — И запомните — никаких строгостей! Если я догадаюсь, что вы наказываете бедную обезьянку, в тот же час вы отправитесь обратно в Митаву, не получив никакого жалованья!
Он так это сказал, что у Эрики мурашки по спине пробежали. Человек, покупавший ей баранки, веселый и ласковый, вступивший за нее, обернулся бойцом, способным проложить себе дорогу сквозь пехотное каре с одной лишь шпагой в руке.
Но это был лишь миг. Тут же брови, что сошлись было на переносице, расправились, хищная ухмылка растаяла.
— Не бойся, обезьянка, — сказал Михаэль-Мишка. — Нам придется тут провести несколько дней, и я успею отыскать для тебя куклу. Фрау Герта, мы найдем место, куда ее можно будет выводить на прогулку. Но только в сумерках.
Этим местом оказалось соседнее кладбище при гарнизонном госпитале.
Михаэль-Мишка и Воротынский поочередно дежурили в комнатке, где сидела Эрика, поочередно сопровождали ее на прогулку, причем, к ее немалому удивлению, брали с собой пистолеты. Так прошло побольше недели, и наконец Михаэль-Мишка сказал, что пора в дорогу.
Они выехали в ночь. Отдохнувшие кони бодро рысили сперва по Большой Песочной, потом по утыканной верстовыми столбами дороге. Дормез прокатил по перешейку меж озерами, миновал Берг, к утру прибыл в Вангаш. Там между Михаэлем-Мишкой и Воротынским случился спор — ехать ли прямиком на Лемзаль, или свернуть и пробираться на север проселочными дорогами. Сути спора Эрика не поняла, как ни прислушивалась. Ничего ей также не сказали слова «Псков» и «Новгород». Фрау Герта сидела рядом, злая и готовая всякий миг разразиться руганью. Ей новая должность, за исполнение которой обещали хорошо заплатить, уже более не нравилась. Да и неудивительно — везли вовсе не туда, куда обещали.
