— Это женщины, сударь, — неохотно сказал Айльф. — Поблизости есть запретное место… вот они и идут туда.
— Зачем?
— Детишек относят. Уж лучше так, чем помирать…
— Ты хочешь сказать, они бросают их там на смерть?
— Почему — на смерть? Их заберут.
— Кто?
— Какая вам разница, кто? Заберут, и все.
— Эти ваши корры? — неожиданно сообразил Леон. — Ты о них говоришь?
— Может, и так, — Айльф неприязненно посмотрел на него. — А вам что за дело?
— Айльф, — мягко сказал Леон. — Никто их не заберет. Они же замерзнут там, в роще. Или захлебнутся. Или их разорвут дикие звери.
— О нет, нет. Они просто уснут и родятся заново. Это… так бывает… для детишек, пока они маленькие, все равно. Для взрослых — хуже.
— Почему хуже?
Айльф вздохнул, помедлил, но, видимо, решив, что от прилипчивого амбассадора отделаться не удастся, все-таки сказал:
— Ежели этому понадобится кто из старших, он может их позвать. А потом — отпустить. Но они никогда не возвращаются такими же, как ушли.
— Айльф, — терпеливо проговорил Леон, — это легенда. Суеверие. Никакой нечисти там нет…
— О нет, сударь, — юноша покачал головой. Лицо его в наступивших сумерках было почти неразличимо. — Вы ошибаетесь. И шепотом добавил:
— Это нас нет.
Леон сгорбился, словно впервые заметил, что холод и мрак исподтишка окружают его.
— Почему ты так говоришь, Айльф? Не все так безнадежно. Тяжелые времена проходят. Я понимаю, это слабое утешение, но…
— Ничего вы не понимаете…
Айльф безнадежно махнул рукой и торопливо удалился, словно боялся, что Леон сейчас окликнет его, вновь будет приставать с расспросами…
— Унылое зрелище, верно? — раздался за спиной чей-то насмешливый голос.
Леон обернулся.
Советник Эрмольд неторопливо прохаживался по мокрой траве, заложив руки за спину. Вид у него был до отвращения аккуратный, даже грязь не липла к блестящим сапогам…
— А! — удивился Леон. — Так вы тоже едете в Ретру с его светлостью? Я не заметил вас в свите…
— Я присоединился к отряду лишь две стражи назад. Ехали верхом. Омерзительно — по такой-то погоде… Срочно вызвал герцог, — пояснил Эрмольд. — Странные вещи нынче происходят в Солере — говорят, в Пенне вода сделалась красная. Многие сочли это знамением…
— Вы же сведущий человек, — вздохнул Леон, — неужто и вы в это верите?
«Наверняка, — подумал он, — где-то размыло лесс… красные глины… вода сейчас кишит всякой дрянью…»
— Я не сказал, что я верю, — возразил Эрмольд, — я сказал, что многие верят… А насчет воды… Говорят, вы сказали придворному костоправу его светлости, что для питья и даже для умывания следует кипятить на огне… Тут я с вами согласен — наши шлифовальщики стекол уверяют, что в воде кишат всякие мелкие твари — нужно только уметь их видеть. Да еще, извиняюсь, трупы гниют… Но ведь не только вода переносит губительный мор — вон крысы повсюду так и кишат. Недаром там, в роще, происходит то, что происходит…
