— Гайи… — наконец, отдышавшись, прошептала она, — ты же не расскажешь?..
— Нет, — отрезал он.
А потом снова притянул к себе и поцеловал уже не ради обмана или шутки, а по-настоящему, потому что захотел.
Оставив Лолию у ее крыльца, он направился к дому, но не дошел, а вернулся на поляну под грушами — успокоиться и подумать.
Да, поразмыслить было над чем. Во-первых, магия, запретный дар первородных: теперь он точно знал, что овладеть этим даром можно, сам видел. Но стоило ли? Как выяснилось, опасность магии вовсе не преувеличивали: всего лишь одна глупая девчонка могла сегодня снести дерево, а если бы не испугалась — так и не одно… И ведь она наверняка почти ничего не умеет и не знает, откуда бы ей? А он, Гайяри, без всяких осознанных практик может уделать любого соперника. Так стоит ли хотеть большего? Значит, от опытов с даром разумнее отказаться? Он откажется, точно! Прямо сейчас прокрадется к отцу и вернет дневник Диатрена туда, где ему и место.
Если только не война.
Во-вторых, Лолия: девчонка влюблена в него, это ясно. Но раньше он внимания не обращал — Лоли ему не нравилась, а мало ли девчонок, которые не нравятся, мечтают о его любви? Гайяри до них дела нет. Но теперь… теперь он узнал совсем другую Лолию. Эту другую он хотел сам, от ее любви он бы отказываться не стал.
Но не жениться же?! И не ссориться из-за этого с соседями и, что еще хуже, с сестрой?
В любом случае Лоли он не выдаст, никогда и ни за что. А любовь, война… Творяще с ними. Сегодня еще ничего не случилось, а завтра, глядишь, и все как-нибудь разрешится само собой.
Берготский посол и вся его свита человек в десять вместе с лошадьми и повозкой появилась во дворе особняка Ленов около полудня. Вещатель Орс вместе с двоими секретарями своей службы должен был встретить гостей еще за городом и принять как подобает. Айсинар не слишком интересовался, как именно подобает, просто велел приготовить гостевые комнаты и счел это достаточным. Но никак не ожидал, что посол пожелает представиться немедленно, да еще с таким напором, что не остановить. Он, конечно, гостя принял: пригласил в кабинет, прислуге велел позаботиться об угощении, но только бергот, казалось, ничего этого не заметил.
— Мне запрещаль взять мой меч! Мне, наследному принцу правитель Эссира! — возмущенно начал кричать он еще за дверями. — Оставиль без оружия мою охрана! Наглость! Это невиданный наглость и позор!
Озавиру насилу удалось его успокоить, чтобы представить:
