Верона едва дотерпела до дома, чтобы поскорее снять одежду, хранящую запах и воспоминания. Теперь, когда ведьма лишилась объятий джинна, она всеми силами избегала смотреть ему в глаза. Хватило бы просто запереться в ванной или вновь сбежать из дома, но Верона смогла только спрятать взгляд в стряпню.
— Прежде чем ты произнесла желание… — вдруг заговорил Шахрур ведьме в спину. Он молчал большую часть вечера, но постоянно был рядом по этой своей дурной привычке: пристальный взгляд жег кожу, ворошил мысли и эмоции. Джинн все лез, лез без спросу, куда не звали. — Я очень остро чувствовал тебя, хозяйка. Чувствовал, что ты в беде, будто даже знал, в какой ты стороне. Сначала казалось, что с ума схожу…
Верона тяжело вздохнула в попытках избавиться от спрессованного напряжения внутри. Но свинец в груди никак не выходило вытравить.
— Я заплачу душой? Так теряется свет. Во грехе… — ведьма шмыгнула носом, и слезы снова полились сами собой.
— Черт, нет! — Шахрур вскочил на ноги. — Я не трону твою душу. Я и Исмаила отпустил, ведь помнишь? У нас просто договор — в обмен на мою свободу… Никакого греха здесь нет. Я не причиню тебе вреда.
Сухие пальцы Шахрура опустились на ведьмино лицо, чтобы стереть соленую влагу. Джинн заставлял смотреть на себя, держался твердо, а тепло его тела пахло защитой и состраданием.
— Сказал демон, который на моих глазах измучил человека, — невесело усмехнулась Верона, отмахнувшись от чужой руки. — Я испачкалась. Все испортила. Я думала, что смогу спасти всех. Но с каждый шагом становится только хуже… От черного инструмента благих деяний, выходит, все превращается во тьму… А этот… Дьявол. Он всю мою защиту сломал… Как щепку!
— И ты спасаешь, — настаивал Шахрур. — Но ты не можешь быть ответственна за каждого, Верона, не можешь решить за каждого! Он был сильнее — этот Шайтан. И в том месте, очевидно, он обладал особой властью. Прикормился. Но разве ты сделала что-то злое, скажи мне? Ты и меня призвала к смирению. Убедила. Еще без всяких договоров. Ты предлагаешь помощь. Ты честная, и душа у тебя добрая. А клясть себя, терять веру… Этого тьма и добивается. Этим она испытывает каждого. Ты не должна верить врагу, не должна поддаваться — вот что важно.
Верона сдавленно всхлипывала, глядя на Шахрура. Она впервые столкнулась с той силой, которую никогда не ведала. Стать затворницей теперь захотелось пуще прежнего, но пока единственный свой покой она вновь смогла обрести в объятиях черного: ведьма спрятала лицо в его груди, крепко вжимаясь в сильное тело. Шахрур бережно укачивал ее, уложив подбородок на макушку.
