— Ричард Эпплвик, — дополнил Саймон, откинувшись и отодвинув тарелку. — Занятная личность. Ему двадцать четыре года, он переехал сюда около года назад.
— Полагаете, мне это любопытно? — Вэйл снова почувствовал злость. Зачем ему эта информация? Он не хотел обсуждать неизвестного ему человека. И знать о нём ничего не хотел.
— Поддерживаю разговор, — засмеялся Саймон. — Ну что ж… Вы абсолютно точно вызываете интерес, мистер Вэйл. Живёте обособленно и одиноко, у вас масса свободного времени. И вы, безусловно, связаны с жертвами, — тут Рид сделал паузу, — посредством своего творчества, конечно.
Доминик едва сдержался, чтобы не спросить, в чём его обвиняют. Он поднял бокал с коктейлем и сделал несколько глотков не из желания пить, а чтобы успокоиться. Только потом он нашёлся, что ответить.
— Мой агент утверждает, что я популярен в определённых кругах. Я за этим не слежу.
— Понимаю, вы не любите людей, так? — Саймон качнул головой. — Неважно, у меня нет оснований предъявлять вам обвинения, — он чуть подался вперёд, будто решив создать атмосферу доверительности. — Если вы вспомните что-то, а лучше — кого-то ещё, позвоните мне.
На стол легла серебристая визитка. Доминик взял её с опаской, будто бы клочок бумаги мог укусить.
— Если вспомню или замечу, — повторил он, стараясь, чтобы это выглядело достаточно покладисто.
* * *
Дальше они говорили о совсем незначительных вещах, но Доминик чувствовал всё возрастающее раздражение. Он не мог избавиться от мысли — его изучают, и служить объектом исследования вовсе не хотел. А ещё где-то глубоко внутри вопило животное и дикое ощущение, предупреждение об опасности, которое он никак не мог расшифровать.
Действительно ли оно было связано с Саймоном или же распространялось на всю ситуацию? И значит ли это, что федералы могут заподозрить в убийствах его?
Доминик отдавал себе отчёт, что может показаться любопытным вариантом. У него нет стойкого алиби — откуда тому взяться, если он живёт так уединённо? Кто докажет, что он не покидал дом в момент совершения преступления? Его размеренный ритм жизни будет меньше всего волновать сыщиков, желающих быстрее поставить точку в неприятном деле.
С другой стороны, Вэйл понимал, что настоящий маньяк сам послужит ему защитником. Если не остановится. А Доминик откуда-то точно знал, что тот не собирается прекращать своего… творчества?..
* * *
Придя домой, Доминик уже совершенно ничем не мог заниматься. Он сказал бы, что внутри него клокочет ярость, но на самом деле это было иное чувство. По части чувств же он был не силён, а спросить совета было не у кого. В попытках хоть как-то восстановить душевное равновесие, Доминик хотел вернуться к привычному расписанию, но студия его ничем не привлекла и наконец он расположился перед большим телевизором в гостиной.
