— Возможно, — выдохнул он. — Быть может, вы зададите вопрос, который на самом деле желаете озвучить? — он всмотрелся в лицо федерала, но, конечно, не смог там что-либо прочесть. — Полагаю, многие считают, что убийства… выглядят нетипичным образом.
— Как картины, — кивнул Саймон, улыбнувшись. — Назовите это так.
— Для картин нужны краски и холст, а не человеческое тело, — поспешно произнёс Доминик и тут же понял, что прокололся. Дал слишком много информации, ничего не сказав, но Саймон поймал то, в чём нуждался.
— Верно, — всё ещё улыбался Рид. — Значит, вы не думаете, что убийца — художник? Скульптор, нет? Хотели бы вы посмотреть на то, как именно выглядели, — он сделал паузу, — тела?
— Нет, — Доминик отвёл глаза, не зная, как это будет истолковано. Он злился. Ему не нравилось, куда свернул разговор, хотя нельзя было отрицать — направление беседы было ясно с самого начала.
— Хорошо.
Тут принесли заказ, и Саймону пришлось замолчать, но его чересчур внимательный ищущий взгляд не отрывался от лица Доминика, отчего Вэйла не отпускало напряжение. Он готов был встать и уйти, когда Рид наконец обратил внимание на свою тарелку.
— Ладно, оставим игры, — сказал он будничным тоном, точно они действительно лишь развлекались последние полчаса. — Кэннат, я уверен, показывал вам свои снимки. Особенно последнюю жертву. Она, конечно, дело рук совсем другого человека. Так или иначе, но вы опознали убитого.
— Я видел его на выставке, только и всего, — Доминику уже не хотелось сотрудничать со следствием. — А Рик считал, что жертв объединяет любовь к живописи. Больше я ничем помочь не могу.
— И именно вы навели Кэнната на мысль, что последнее убийство — это повторение полотна из галереи некоей Анхелики, — Саймон не спрашивал, и это было очень неприятно.
Доминик промолчал, подчёркнуто аккуратно отрезая кусочек отбивной. Рид усмехнулся.
— Что ещё вы видели на выставке? Кого ещё? — на этот раз федерал говорил прямо. Доминик посмотрел на него, но ответить ему было нечего.
— Я обратил внимание на убитого лишь потому, что он слишком пристально изучал мою работу, — сказал он чуть погодя. — Больше меня в нём ничто не взволновало. Я не заметил никого подозрительного настолько, чтобы назвать его маньяком.
— А с тем художником, с автором картины вы знакомы?
— Его имя Ричард, — пожал плечами Доминик. — Анхелика заинтересовалась им недавно. Мы никогда не пересекались, но я отметил, что у него любопытный взгляд.
