И было ясно, что Шаас не понимает чужих слов. Конечно, никто и не пытался заговорить с ним напрямую, но он не обращал внимания и на любые другие выкрики. Слишком дикий, слишком обезумевший, он не сумел бы понять, что на самом деле задумали маги. И возможно, в этом был их шанс.
Но вот они уже выбрались к алтарной площадке. Самый большой алтарь Эхенвэн, где проводились важнейшие не только для города, но и для всей магии мира ритуалы, был готов принять жертву.
Вокруг возвышались шесты с факелами, удивительно, как они уцелели, когда всё готовилось рухнуть, превратившись в единую каменную могилу. Огонь продолжал гореть, а поверхность камня едва заметно мерцала. Достаточно было всего нескольких слов, чтобы магия захлопнула приготовленный капкан. Несколько слов, которые должен был произнести Асан.
* * *
Когда Шаас заметил алтарь, в его памяти тут же возникло чёткое понимание, что именно следует делать. Он не знал смысла и не мог предсказать, что произойдёт дальше, но интуиция, ставшая теперь гораздо сильнее, чем была раньше, руководила им лучше доводов разума.
В тот миг, когда маги оттеснили его к камню, ему хватило лишь доли секунды, чтобы коснуться холодного мрамора и зажечь его собственной силой. Он сумел понять, что алтарь ждёт жертву, и коварство врагов показалось ему детской уловкой. Теперь, просчитав, какое будущее ему готовили, Шаас понял, что сделает.
Это не было решением, на какие-либо размышления такого рода Шаас сейчас был совершенно не способен. Его порыв больше походил на холодный мгновенный рефлекс, повинующийся древнейшему инстинкту самосохранения. И никакой рассудок не смог бы опередить эту силу.
Когда очередной световой стрелой разбило камень у Шааса под ногами, он проговорил — или попытался произнести — те слова, что помнил необычайно хорошо. И пусть они прозвучали вовсе не так, как должны бы, но сила, заложенная в них, осталась прежней. И она послушалась своего одичавшего хозяина.
* * *
Асан хотел уклониться, но не сумел. То, что сделал Шаас, было ему непонятно. Невероятная сила спеленала его и приложила об пол, да так, что он не сумел подняться. В тот же миг Шаас ударил по остальным и в один момент сломил почти всех.
Взрыкивая, Шаас кинулся к алтарю и уложил на него уродливые, искажённые магической силой руки. Он запрокинул голову, и сила багровым потоком потекла из его пальцев, напитывая алтарь, будто кровью.
Боль пронзила всё тело Асана, но он всё же успел заметить, как Кэнси — самая юная из его учениц и самая способная — откатилась в сторону, прижалась к колонне, а затем юркнула в тень.
