Бедный Игнатий Борисович! Быть научным руководителем нелегко. Это вечная борьба с собственными практикантами, которые вечно и непременно уверены, что научные руководители не поддерживают какие-то их идеи просто из старости и вредности, и хотя и признают невольно, что говорят старики порой вполне разумные, мудрые вещи, всё равно спорят с ними до хрипоты.
Игнатий Борисович сдался. Он, видимо, понял, что либо он сдастся, либо его прямо сейчас съедят. Причём совершенно ни за что, даже не разобравшись. Большинство научных руководителей уверены, что их практиканты их рано или поздно съедят. Возможно, не беспочвенно…
— Но оборудование нашей больницы… вы должны понять…
— Игнатий Борисович! — глаза Левы горели, как у какого-нибудь сумасшедшего учёного, — да замечательное у нас оборудование! Ну, конечно, не самое передовое, лучше всегда есть куда… Но вы сами подумайте, если с оборудованием нашей больницы вы всё-таки сделаете это… Вас же первого будут носить на руках! Если Вацлав всё-таки попадет туда, а потом вернется, да еще и с душой этого придурка… Это же будет сенсация, это будет прорыв, вы все впишете свои имена в историю! В конце концов, зря, что ли, Вацлав вообще за эту тему взялся?
— Науки нет без экспериментов, — вкрадчиво поддержал Сеня, зависший над левым плечом Игнатия Борисовича, словно бес, — вы же сами говорили…
Кого-то горе напрочь лишает способности соображать, я, видимо, не из их числа — моя голова была предельно ясной, я руководил всей операцией, даже уже лежа на соседнем столе с Андрисом, зафиксированный жгутами и подключенный к кардиографу и энцефалографу. Я точно знал всё, что нужно делать, и мне было жизненно важно, чтобы они сделали всё совершенно так, как надо.
— Приготовили? Восемь кубов?
— Восемь, Игнатий Борисович, как полагается…
— Десять, — тихо, но твердо встрял я, — десять. Восемь — нормальная доза для операционного наркоза, это слишком неглубокий сон. Десять… Минимум десять.
Седой доктор подошел и наклонился ко мне.
— Вацлав, ты хоть понимаешь, что мы тебя убиваем? Грань между клинической смертью и смертью окончательной никто не проводил.
— Понимаю, понимаю. Не забудьте вес тела измерить до и после…
Сеня аккуратно прикрепил проводки на присосках к моим вискам. Другие концы были аналогичным образом прикреплены к вискам Андриса. Благодаря этому когда, выражаясь ненаучным языком, моя душа покинет тело, я окажусь там же, куда переместился Андрис. И помогу ему вернуться…. Во всяком случае, я очень хочу в это верить…
