Охотник подходит ближе. Его взгляд бесконечно нежен.
– Что я должен был сказать? Что некоторые ведьмы – не те монстры, которыми мы их считаем? Людям нужен враг, козел отпущения. Колодезная ведьма была хорошей, или, лучше сказать, менее плохой, чем остальные. Но остальные – нет. Так кто бы в это поверил?
Я тяжело сглатываю. Знаю, что он прав. Однако:
– Охотники на ведьм, им ты, по крайней мере…
– Нет, – перебивает он меня. – Они бы не поняли. Их мир черно-белый. Есть хорошее и плохое. Добро и зло.
– И зло – это феи.
– Не зря, – спокойно говорит он. – Мы слишком долго страдали от их произвола.
Я молча киваю. Иногда – да, иногда я задаюсь вопросом, как бы выглядел мир, если бы я не поддалась желанию любви. Я смотрю на охотника. Встретились бы мы? Нашла бы я любовь?
Нас предали. И все же мы не что иное, как шахматные фигуры, а игровое поле – это мир. Я разжимаю пальцы и призываю свою магию. Охотник на ведьм даже ухом не ведет.
– Она потеряна, и я не знаю почему.
– Хочешь ее вернуть? – тихо спрашивает он.
Я закусываю губу, стараясь подавить вопль Королевы. Да, орет она внутри меня.
– Нет, – отвечаю я.
Охотник кладет руку мне на шею. Его пальцы теплые. Желание прижаться к нему просто непреодолимо, но я отстраняюсь от прикосновения. Он хмурится. В небе пролетают три темные тени. Крики ворон раздаются в ночи. Они – предвестники несчастий, и я ненадолго задумываюсь, какую судьбу они предвещают, какие зловещие вести несут с собой.
– Она твоя жена?
– Нет.
– Ты ее любишь?
Он медленно качает головой:
– Нет.
– Тогда кто она? – спрашиваю я, хотя боюсь ответа.
– Однажды я спас ее из лап ведьмы.
Я тяжело сглатываю.
Они везде наводят ужас, мои сестры. Повсюду суют свой нос.
– Кто это был?
– Это уже другая история. – Его взгляд темнеет. Я вижу в нем сомнения. И желание.
– Ты что-нибудь испытываешь ко мне?
– Ты ведьма, – бормочет он.
– Я фея.
– Что это меняет? – Он снова тянет ко мне руку, колеблется, опускает. – Ты не такая, как они, и в то же время точно такая же.
– Я была худшей из них. – Слезинка выступает в уголке глаза, скатывается по щеке. Он смахивает ее.
– И все же… – бормочет он, склоняясь ко мне.
Его поцелуй нежен. Так нежен. И я думаю, может, у нас все же есть шанс. Будущее, когда наконец останемся только он и я, и никакой магии, когда я – последняя фея, которая в общем-то уже не фея…
А тут так тихо, что я даже думаю, не показалось ли мне, я слышу крики и отдаленный шум реки.
Охотник на ведьм разворачивается и смотрит на горизонт. Он тоже слышит что-то, хотя для него эти звуки всего лишь слабый след, уносимый ветром.
