Возможно, это был вполне здравый и реальный план ведения войны, но осуществить его при наличии в ставке Горчакова такого фанатичного адепта обороны Севастополя, как граф Ардатов, было очень нелегко. Практически невозможно. И потому князь был вынужден ждать удобного случая, который позволил бы ему действовать без оглядки на мнение посланника императора.
Возвращение Ардатова в ставку совпало с жарким обсуждением у командующего мер по снятию вражеской осады Севастополя. К этому Михаила Дмитриевича настойчиво пододвигал государь император, воодушевленный удачным отражением вражеского штурма. Сам Горчаков, подобно светлейшему князю Меншикову, не очень верил в успех планируемой операции, но не мог противостоять нажиму государя и был вынужден выставить этот вопрос на общее обсуждение.
Обрадованные июньским успехом, почти все генералы предлагали князю провести широкомасштабное наступление на тыловые позиции противника. Это, по их мнению, если не заставит врага снять осаду, то наверняка отодвинет начало нового штурма Севастополя, который, судя по всему, был не за горами.
Назывались предполагаемые места нападения русских войск на позиции неприятеля, однако окончательное решение на совещании так и не было принято. Внимательно выслушав пламенные речи своих собеседников, Михаил Дмитриевич не стал торопиться подводить итоги военного совета. Ему было очень важно знать мнение графа Ардатова, который отсутствовал на этом совете.
Вообще царский посланник, по мнению князя, вел себя очень странно. Вместо того чтобы спокойно сидеть в штабе армии и слушать доклады подчиненных, граф был постоянно занят всевозможными делами, которые, по мнению Горчакова, были совершенно не нужны при его положении. В первую очередь это была постоянная борьба Михаила Павловича с нечистыми на руку интендантами, которые с ужасом ожидали новых коварных действий со стороны посланца императора.
После очередного громкого разбирательства со мздоимцами Ардатов на время затихал, и у несчастных снабженцев создавалось впечатление, что интендантские дела его больше не интересуют. Однако по прошествии энного количества времени граф, подобно задремавшему посреди болоту аисту, делал резкое движение, и очередная жертва была у него в руках. При этом Ардатов всегда бил наверняка и прихватывал чиновников, как говорится, «на горячем».
Поразительная осведомленность Михаила Павловича в интендантских делах объяснялась очень просто. К его двум специальным адъютантам шли многочисленные жалобы с описанием форм чиновничьего притеснения. Простой народ стучал на интендантов как заправский барабанщик, увидав в Ардатове свою реальную защиту.
