Однажды, в последних числах июня, адмирал Нахимов совершал свой обычный обход бастионов Корабельной стороны. Вначале он посетил Четвертый бастион, по которому несколько дней подряд вели огонь осадные батареи неприятеля, затем побывал на Третьем бастионе и только после этого направился на Малахов курган.
Оставив по обыкновению свою маленькую свиту в укрытии, Нахимов в сопровождении капитан-лейтенанта Корна вышел на банкет и, облокотившись на бруствер, стал осматривать в подзорную трубу вражеские позиции. Его высокая сутулая фигура с золотыми эполетами была хорошо видна на фоне земляного бруствера, и вскоре вокруг Нахимова засвистели вражеские пули.
– Смотрите, господа французы новую параллель заложили, а там явно собираются устраивать новую батарею, – говорил он Корну.
– Ваше превосходительство, отойдите от бруствера! Ненароком зацепят! – умолял Корн адмирала, но тот упорно продолжал разглядывать изменения на переднем крае врага. Подзорная труба ярко поблескивала в лучах солнца, как бы показывая вражеским стрелкам, куда целиться. Несколько пуль ударили рядом с правым рукавом Нахимова, но это нисколько не оторвало его от опасного занятия.
– Сегодня они, однако, метче стреляют, – прокомментировал он Корну действия французских стрелков. – А что нового у них вот там?
Нахимов повернул голову вправо и медленно повел туда же медную трубу. Подзорная труба вновь мелькнула на солнце, и рядом с головой адмирала прогудели два свинцовых шмеля, но Нахимов вновь никак не среагировал, продолжая высматривать в окружающей панораме что-то очень важное для себя. В этот момент у Корна сдали нервы, и вопреки всякой субординации он резко окликнул адмирала по имени-отчеству. Удивленный Нахимов оторвался от трубы и, чуть разогнув спину, стал поворачиваться к своему адъютанту, и в это самое мгновение адмирала сразила вражеская пуля. Он коротко вскрикнул и, выронив подзорную трубу, стал медленно оседать на землю. Корн едва успел подхватить бесчувственное тело Нахимова и с ужасом увидел, как закатились широко раскрытые глаза Павла Степановича. Капитан-лейтенант ощутил, как под его правой ладонью от горячей крови стал стремительно набухать воротничок адмиральского мундира.
Нахимов так и не пришел в сознание, пока его на руках несли с позиции в лазарет к доктору Пирогову. К стенам госпиталя сбежался почти весь Севастополь с одной только надеждой на то, что знаменитый хирург сотворит чудо. Под больничными окнами и дверями стояла большая толпа солдат и матросов, и среди них не было ни одного человека, который не согласился бы немедленно умереть ради спасения любимого командира.
